Мы торчали в джунглях четыре дня, поджидая удобной возможности, но этот чиновник был постоянно окружен телохранителями и секретаршами. Наконец мы решили действовать по-другому — поздно ночью, когда все спят, взорвать гостиницу.
Так мы и поступили. Мы обложили гостиницу пластиковыми бомбами и на рассвете привели их в действие, убив чиновника и еще пятьдесят человек в придачу. Тогда я смеялся над этим и сказал моему командиру, что эти люди заслужили смерть как соучастники.
Во время присмертного опыта я видел этот эпизод вновь, но теперь на меня хлынул поток эмоций и информации. Я чувствовал ужас, который испытывали эти люди, сознавая, что жизнь покидает их. Я ощутил боль их семей, узнавших, что они потеряли близких таким жутким образом. В некоторых случаях я даже сознавал то, что потеряли с их смертью будущие поколения.
По моей вине в Юго-Восточной Азии погибло много людей, но тогда я находил утешение в мысли, что мои поступки были правильными. Я убивал во имя патриотизма, и это ослабляло ужас от содеянного.
Вернувшись в Соединенные Штаты, я продолжал работать на правительство, осуществляя тайные операции. В основном они касались доставки оружия людям и странам, дружественным США. Иногда мне даже поручали обучать этих людей искусству уничтожения себе подобных.
Обозревая свою жизнь, я видел смерти и разрушения, происшедшие в мире в результате моих действий.
«Мы все — звенья великой цепи, — сказало Существо Света. — То, что ты делаешь, отзывается на других звеньях».
Мне приходило на ум много примеров, но из них особенно выделялся один. Я видел себя разгружающим оружие в латиноамериканской стране. Оно предназначалось для войны против тех, кого поддерживал Советский Союз. Моей задачей было просто доставить это оружие на самолете нашим союзникам. Когда это было выполнено, я сел в самолет и улетел назад.
Но во время обозрения все выглядело далеко не так просто. Я видел, как оружие распространялось в районе боевых действий, видел, как из него убивали людей, в том числе ни в чем не повинных. Было ужасно свидетельствовать результаты моей роли в этой войне.
Доставка оружия в Центральную Америку была последним поручением, которое я выполнял перед тем, как меня ударила молния. Глядя на плачущих детей, которым сообщили о гибели их отцов, я знал, что эти смерти были работой привезенного мной оружия.
На этом обозрение завершилось.
Теперь я мог обдумать то, чему был свидетелем, и сделать вывод. Мне было стыдно. Я понимал, что прожил жизнь эгоистом, редко протягивая кому-нибудь руку помощи. Почти никогда я не улыбался из чувства братской любви и не давал доллар опустившемуся бедняге, который нуждался в выпивке. Вся моя жизнь была только для меня самого. Другие были мне до лампочки.
