– Ерунда,- отмахнулась она, морщась.- Я там… вышла из себя. Сделала глупость.
– Глупость!- звонко расхохоталась Тойвальшен барлума.- Видели б вы его лицо! Джейни, оно того стоило!
– Детский сад,- раздельно проговорил Ольмезовский.
Исходящее от него недовольство было таково, что даже Ми-Грайон его ощутил.
– Детский сад,- повторил Чужой.- Что ты, Джейни, что, простите, вы, Лэркен барлума! Надо было мне самому с ним разговаривать…
– И вы считаете, что добились бы иного результата?- с сарказмом поинтересовалась Лэркен Тойвальшен.
– Да, я так считаю,- ответил Ольмезовский.- И, кстати, надеюсь, что еще не все испорчено.
– Если еще адмори абанош согласится вас принять,- заметила барлума.- Раз он отказал уважаемой Джейни, то свое мнение навряд ли переменит. Ми-Грайоны славятся своим непроходимым упрямством!
– Вы, что, взялись решать за него, кого ему принимать, а кого нет?- неприятным голосом поинтересовался Ольмезовский.- Вы можете сколько угодно твердить о тупости и ослином упрямстве Ми-Грайонов, но алую лихорадку завезли к нам не они, и это факт, от которого вам деваться некуда, уважаемая барлума. Очень неумный и очень подлый поступок с вашей стороны. Вы ведь решили истребить наш народ с помощью этой дряни, не так ли? Пока вы улыбались нам и кивали на закон о культурном эмбарго, все шло хорошо. Но как только мы решили обратиться к вашему адмори абаношу, минуя вас, вы испугались.
– Да что вы себе позволяете, профессор!- бешено зашипела Тойвальшен, прижимая уши к голове и хватаясь за оружие.- Как вы смеете! Обвинять! Меня! Да я…
Мальчик Фредди перестал улыбаться и шагнул вперед. Ольмезовский положил ладонь ему на плечо.
– Тихо,- еще более неприятным голосом приказал Ольмезовский.- Теперь вы по вполне понятной причине боитесь нашего разговора с адмори абаношем. Вдруг он возьмет да и прислушается к нашей просьбе. И все ваши грандиозные планы окажутся на свалке.
– Как вы думаете, почему я до сих пор терплю вашу возмутительную наглость?- с трудом взяв себя в руки прошипела Тойвальшен.
– Потому,- спокойно ответил Ольмезовский, – что здесь и сейчас мы – сильнее. Только поэтому! И хватит спорить. Я прав, и вы это прекрасно знаете.
Неизвестно, чем завершился бы разговор, если б у Тойвальшен барлумы не запищало комм-устройство. Она с раздражением выдернула из-за рукава пластинку прибора.
– Извините,- прослушав сообщение, сказала она.- Мы продолжим наш разговор позже.
– Как хотите,- с ядовитой любезностью проговорил Ольмезовский.
