— Привет тебе, младший военачальник Тайра-но Киёмори, — сказала одна.
— Привет тебе, о будущий властитель земель, — подхватила другая.
— Привет тебе, о канцлер, еще не назначенный, — закончила третья.
Киёмори отшатнулся, с силой качнув ладью.
— Должно быть, дамы решили посмеяться надо ИНОЙ. Властитель земель — может быть, случись мне показать себя достойным такого поста. Но канцлер?! Так высоко воспаряют лишь знатные Фудзивара или князья императорской крови. Я же — из худородных Тайра. Мы воины, а не придворные сановники. Так зачем вы меня дразните?
Прелестнейшая из дам улыбнулась ему.
— Мы и не думали, господин.
— Быть может, он и впрямь не знает? — прошептала ее соседка.
— Не знаю чего? — встрепенулся Киёмори. — Что я должен знать?
— То, что ты императорской крови, — ответила красавица. Юноша нахмурился:
— Это лишь подлые сплетни. Мой отец — Тадамори, глава дома Тайра. Других я не знаю.
— Да, ибо он тебя вырастил. Но твоя мать…
— …была наложницей императора. Она не упускает случая напомнить об этом.
— И когда ее пожаловали твоему отцу за заслуги перед государем Сиракавой, она носила дитя. Им был ты.
— И сам император, — добавила дама по левую руку от первой, — нарек тебя этим именем в залог чистого процветания, которое оно означает.
У- Киёмори холодок пробежал по спине. Сам по себе слух был далеко не нов. В детстве легко воображать себя тайным наследником императора, но когда он впервые попал с отцом в Хэйан-Кё и увидел усмешки вельмож, заявляющих, что таким неотесанным воякам место рядом с прислугой, то понял, что сплетни — лишь очередная попытка очернить Тадамори.
— Думаете, я поверю? Красавица подмигнула ему.
— Чем же мне тебя убедить?
Она провела рукой по воде, и оттуда вдруг выпорхнула стайка крошечных крылатых фей, сидящих в морских раковинках. Они что-то пропели тонкими мелодичными голосками и тут же нырнули обратно.
Киёмори опешил.
— Так, значит, ты… неужели та самая Бэндзайтэн[9], покровительница музыки, богиня искусства, дочь Царя-Дракона?
Красавица засмеялась.
— Теперь-то ты меня узнал. Отрадно.
Юноша снова поклонился, на сей раз припав к самым доскам.
— Как могу я не знать той, которую моя семья так часто славит за удачу на море? Выходит, белая рыба — от тебя, госпожа?
— Это дар моего отца, Рюдзина. Съешь ее, и тебе будет сопутствовать удача. Стало быть, ты поверил нашим словам и тому, что однажды можешь стать канцлером?
— К-конечно, почтенная госпожа.
Киёмори пытался унять волнение — от знания того, кем он был и кем мог стать, у него мутился разум.
