На Лодердейле был уже другой парик, клубнично-розового оттенка, но, как и днем, одетый немного набок. Блекло-розовое платье с пятнами на груди. Похоже, он подложил спереди подушечки, которые должны были изображать бюст. С правого плеча съехала бретелька. Туфли на высоких каблуках казались огромными.
— Вижу, вы успели переодеться к обеду, — заметил Флинн. — Почти.
Он взял у Лодердейла бокал с мартини и поставил на журнальный столик рядом с виски.
— Я вновь обрел музыкальную шкатулку! — воскликнул Лодердейл. — Благодаря вам. Теперь смогу заводить ее за обедом, чтоб все слушали и радовались. Как вы думаете, кто спрятал ее в кладовой?
— Насколько мне известно, среди членов вашего клуба имеется некий знаменитый композитор или дирижер, верно?
— Да, композитор и дирижер. И очень знаменитый! — воскликнул Лодердейл. — А вы, как я погляжу, времени даром не теряете! Гляди, Клиффорд, держи ухо востро! Это очень опасный человек. Очень умен, скоро догадается, что именно ты пристрелил Хаттенбаха.
И Лодердейл заковылял прочь на высоких каблуках.
Д'Эзопо, стоя у бочонка на другом конце комнаты, потягивал из кружки пиво.
— Хотите зацепку? — спросил Флинна Клиффорд.
— Собираетесь сделать чистосердечное признание?
— Слыхали когда-нибудь об «Эшли комфорт инкорпорейтед»?
— Вроде бы изготовляют охотничьи ружья, верно?
Клиффорд кивнул и указал на молодого человека в охотничьей куртке.
— Это и есть наш Эшли. А о фонде Хаттенбаха когда-нибудь слыхали?
— Нет, вроде бы нет.
— Это гуманитарная организация, основанная семьей Хаттенбаха. Успевают раздать миллионы в год на разные благотворительные нужды. Ну и, разумеется, Дуайт состоял в совете директоров. Так вот, этот фонд вложил немало средств в «Эшли комфорт».
— Гуманитарная организация финансировала компанию по производству стрелкового оружия?
— Именно. Пару недель назад фонд Хаттенбаха отозвал из компании Эшли большую часть своих средств. Что пробило в уже тонущем корабле Эшли изрядную брешь. Причем Дуайт не предупредил Эшли о том, что произойдет.
— А вы уверены, что он знал, что произойдет?
— Конечно, знал!
— Так почему же он не сказал Эшли?
— Потому что не считал это существенным. Стоящим внимания. Думал, что Эшли и без того конец. Хотел проучить его. Тут есть над чем подумать. И наш Эшли погиб. Точнее, погибает. — Клиффорд залпом допил пиво. — Не очень-то красиво он поступил, верно? Совсем не в духе клуба «Удочка и ружье».
— Ну а вы? — спросил Флинн. — Много ли вы, Эрнст Клиффорд, вложили средств в «Эшли-комфорт»?
