Рутледж поднялся и прошел в спальню. А затем вернулся, с ружьем.
— Знаете, я в вас не разочаровался, Флинн.
Он сел, переломил ружье, проверил, пусты ли оба ствола, а потом начал их чистить, предварительно достав из шкафа две тряпки и банку со смазкой.
И вдруг рассмеялся:
— Просто не знаю, что бы мы делали, если б вы вернулись из «Хижины лесоруба», поверив — или утверждая, что поверили, — всему этому организованному нами спектаклю. Вот тогда бы у нас действительно возникли проблемы… — Он провел пальцем по смазанной части ствола, явно наслаждаясь этим прикосновением. — Уэлер отведет вас вниз и покажет то место, где был убит Хаттенбах.
— Посреди ночи, знаете ли, — вставил Уэлер, — не так-то просто организовать все должным образом. Чтоб это выглядело как смерть в результате несчастного случая.
— Вы будете удивлены, Флинн, — Рутледж, сощурившись, заглянул сперва в один ствол, потом — в другой, — удивлены, узнав имена людей, которые одобрили наш вчерашний план. Сколь несовершенным он бы вам ни казался.
— Несовершенным и преступным, — заметил Флинн.
— Преступным, — с легким кивком согласился Рутледж. — Да, пожалуй.
— Губернатор Кэкстон Уилер как раз уезжал отсюда, когда мы прибыли, — сказал Флинн. — Совсем рано утром, на рассвете.
— Боже! — усмехнулся Уэлер. — Его водитель, он же телохранитель и лакей, жутко медлительное существо! Его просто невозможно с места сдвинуть. Его прозвали Шустриком, именно из-за этой медлительности.
— Он тоже среди тех, кто помогал перевезти тело? — спросил Флинн.
Уэлер кивнул:
— Да.
— А пару часов назад Уолтер Марш вылетел отсюда на вертолете.
— Да, вылетел, — сказал Рутледж. — У членов нашего клуба, знаете ли, весьма напряженное расписание.
— К слову, о расписании, — сказал Флинн. — Сам не пойму, с чего это я, как дурак, сижу здесь и наблюдаю за тем, как вы чистите ружье!
— Вы проявляете понимание, — тихим и ровным тоном заметил Рутледж.
— Как бы не так! Да меня, человека флегматичного, давно бы хватил удар! К тому же вам прекрасно известно, у меня нет полномочий проводить расследования и аресты в этом штате.
Уэлер кивнул:
— Мы знаем.
— Отец Хаттенбаха — мой старый друг, — сказал Рутледж. — Еще со школьных времен. Это он основал клуб «Удочка и ружье».
— И когда молодой Хаттенбах захотел баллотироваться в конгресс?..
— Да, мы собирались здесь, в клубе, и все время консультировали его. Вообще-то, мы всерьез занялись этим молодым человеком, еще когда он учился в колледже.
