— Спасибо, — сказал Робертс.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Клиффорд.
— Так это вы их убили? — спросил Арлингтон.
— Нет.
— Тогда все эти биения кулаком в грудь и оскорбления в общий адрес просто беспочвенны и не обязательны.
— Я считаю, это сделал мой племянник.
Все дружно уставились на Клиффорда. Он смеялся.
— Я?
У всех в тарелках был суп. Но ни один человек к нему не притронулся.
— Ты убил Хаттенбаха за то, что он, женатый мужчина, развел шашни с твоей сестрой. Ты убил Лодердейла… потому, что тот был глупым стариканом, женившимся на твоей матери. Ты убил Эшли за то, что он беззастенчиво распоряжался семейными деньгами, и тебе это было известно. Я сам тебе сказал. И знаешь, лично мне кажется, за время своей последней деловой поездки ты сильно переменился, Эрни. Как-то сломался внутренне. Что, в общем-то, можно понять… ведь тебе пришлось нелегко. Такое и прежде случалось. И когда ты стал свидетелем внезапной и нелепой гибели…
— Ясно одно, — перебил его Арлингтон. — Тот, кто убил Лодердейла и Эшли, обладал немалой физической силой. А наш Клиффорд — очень спортивный и сильный парень.
— Сильный или одержимый, — тихо заметил Д'Эзопо.
— Я для своего возраста тоже очень сильный, — сказал Оленд и согнул левую руку в локте. — Страшно сильный. Вот, попробуйте, какие бицепсы. Жилистый… Всю жизнь делал по утрам зарядку, принимал холодный душ…
— Да это Арлингтон! Он же псих! — взвизгнул Клиффорд. — И все мы, черт возьми, это прекрасно знаем! Да он раз сто побывал в психушке!..
— Только раз! — воскликнул Арлингтон. — Всего один раз и много лет назад!
Клиффорд ткнул в него пальцем.
— Да ему уже лоботомию собирались делать!
Суп в тарелке Флинна еще не остыл.
— Когда это было… — протянул Робертс.
— Ладно, хорошо! — взвизгнул Клиффорд. — Вы что же думаете, когда он был в Вашингтоне, на него не давили? Еще как! Причем давление исходило от нас! А как насчет тех сделок с недвижимостью, что он проворачивал в Канаде и сам снимал все сливки? И вы еще говорите, что он не сумасшедший!
— Хватит, надоело! — Арлингтон стукнул кулаком по столу. — Вы все меня знаете. И меня тошнит от этого вашего фиглярства! Сильные крутые ребята, вы и дня не можете обойтись без того, чтоб не убить какое-нибудь несчастное животное! Не прикончить беспомощного оленя, не расставить силки, не вытянуть из воды рыбу, разодрав ей крючком рот! Вы, ребята, и дня не можете прожить, чтоб не обмануть или не запугать кого-нибудь!
