Хасан вытер нож о траву и швырнул голову в кусты. Она как мячик поскакала вниз по склону. Тридцать второй, - он подмигнул Азамат-Хану, который с завистью наблюдал, как его старший товарищ нанизывает на проволоку очередной трофей.
– Как это у тебя ловко получается, Турсунбай-ота? - Исмаэль с уважением посмотрел нпа Хасана. - Как ты их выслеживаешь?
– Поживешь с мое - научишься. Ничего мудреного тут нет. Нужно только правильно выбрать место. Вот, этих двоих я перехватил у озера. Купались они, - Хасан продолжал перебирать уши, словно четки, - вот этого вычислил по дыму от костра, поднимающемуся над верхушками деревьев, а эти, - охотник ткнул в совсем уж высохшие атрибуты его воинской доблести, - вообще сами пришли в аул на запах жареного ягненка.
– Э-э, дядя Хасан. Если все было бы так просто, любой охотник приносил бы к концу месяца по три десятка…
– А я и не сказал, что это просто. В любом деле без науки не обойтись. Вот смотри. Неверным ничто человеческое не чуждо. Они хотят спать, есть, им нужно помыться, нужно где-то взять чистой воды. Понимаешь? - Турсунбай упрятал свои трофеи в рюкзак. - Я умею использовать это.
– Я все это знаю, дядя Хасан, но все равно еще ни одного неверного не лишил головы.
– А ты не спеши. Придет и твое время. Вот наступит зима, и откроешь свой счет. Зимой на вероотступников охотиться легче. Много следов, неверные чаще жгут костры, сбиваются в стаи. Твой покойный отец никогда тебя на вертолет не брал?
– Нет. Когда его убили неверные, я еще совсем маленький был.
– Обещаю, этой зимой возьму тебя с собой на большую охоту. Пострелять этих псов, когда они собираются в стаи - одно удовольствие.
– Дядя Хасан, я давно хотел спросить, а откуда неверные берут патроны? В городах они давно не живут, армии, как у нас, у них и подавно нет, а?
– А вот в лесах и берут. И патроны, и оружие. Много его еще там на заброшенных складах осталось.
– Да, обидно, что изобретением нашего великого предка Махмуда ибн Калаша пользуются эти отродья. - Исмаэль поцеловал свой автомат и грозно потряс им в воздухе, - Ну, ничего, недолго им осталось ходить по земле.
На поясе у Турсунбая заверещал коммуникатор.
– Да. Приветствую тебя, Самир. Нет. К вечернему намазу успеем. Аллах Акбар.
Племянник и его дядя вскочили в седло, и через пару секунд об их пребывании здесь напоминала только пыль, оседающая на кустах и траве.
Ветви акации раздвинулись, и на дорогу вышел босой человек в лохмотьях. Затравленно озираясь, он поманил кого-то рукой. Вслед за ним из кустов вывалился еще один бродяга. Лицо его было вымазано чем-то черным.
