- Я в прошлую ночь сам проходил мимо Бугра и видел тот свет своими собственными глазами. Горит он - синий-синий, только иногда будто зеленый язычок проскочит. И тихо так - не трещит, не мятется как обычный огонь. Я подошел ближе - все исчезло. Там оно лежит, золото. Дожидается.
А к тебе я подошел, Семен, потому что ты мне сразу понравился. Вижу парень деревенский, честный, сильный, опять же. Мне ведь все равно эту могилу одному не взрыть, напарник нужен. Так лучше я тебя в напарники возьму, чем какую-нибудь голытьбу. Отдам тебе треть от добычи. Согласный? Заранее обо всем договоримся, ведь клад - его нужно с чистым сердцем искать, иначе в руки не дастся.
А ты, Семен, не сомневайся. Тот старик, что мне место указал бугровщик бывалый, он этих могил разрыл бессчетно. Он бы и за эту сам взялся, но не может. Зато мне объяснил, как к ней подступиться. С какой стороны копать и все такое.
Угоняй еще долго обхаживал Семена - льстил, подговаривал, сулил богатую добычу. Наконец нетрезвый Семен несколько раз кивнул, махнул рукой и сказал:
- Согласный.
Утро ушло на сборы. Запасли две лопаты, мешки, веревки, свечи, доски для подпорок. Семен предлагал взять подводу, но Угоняй наотрез отказался. Подводу и деньги Семен оставил в городе.
Когда солнце взошло в полдерева, они отправились в путь, чтобы в темноте прийти к Бугру и успеть сделать дело за ночь.
Шли через звенящую кузнечиками степь, стараясь побыстрее миновать деревни. Иногда, поднимаясь на холмы, видели Волгу, всегда слева по ходу ощущали ее присутствие.
Когда стемнело, Угоняй начал волноваться, говорить об опоздании, сетовать на то, что поздно вышли.
Наконец, взойдя на очередной холм, он сказал "пришли". За холмом опускалась маленькая долина. На дне долины, без света, без звука, чернело село. Дальше была видна Волга, подернутая туманом после жаркого дня.
- Идем туда, - Угоняй простер руку вправо от села. - За логом снова подъем, а там, на самом перевале, и есть Обрат-Бугор.
Они стали пересекать долину наискосок, оставляя спящее село по левую руку. Угоняй, до того шедший сзади, рванулся вперед, словно взявшая след собака. Было слышно его громкое сопение.
- Угоняй, а, Угоняй, - решился спросить Семен. - А где ты с тем стариком-то говорил?
Угоняй помедлил и безразлично ответил:
- В остроге. Он и сейчас там сидит.
Наверно, уже не выйдет - совсем старый.
Снова наступила тишина, нарушаемая лишь сопением и шелестом травы под ногами. Семен хотел спросить, за что Угоняй попал в острог, но поостерегся, а только лишний раз упрекнул себя в том, что связался с вором.
