— Астероид, двигающийся по искусственной орбите, — стал читать Кукулькан. Как я понимаю, при помощи пары давно устаревших двигателей. Перевалочная и ремонтная база. Ну, дальше опять: "Гостиницы. Элементы…" А сейчас вообще реклама — мол все ремонтируем, налаживаем…
Тарелка зашевелилась, раздался гулкий скрип. На экране появился шлюз. Оказывается, их теперь уже тащили туда, к нему. Стандартный, только старый, совсем ржавый шлюз.
Внутри возникли чужие звуки. Приближаясь, звучали незнакомые тяжелые шаги, о пол гремело железо. Подошвы скафандров, как догадался каждый здесь внутри тарелки.
Действительно, вошли люди в скафандрах. Остановились, непроницаемо глядя сквозь затемненный пластик шлемов. Впереди — совсем низенький — это было заметно даже в его облачении. За ними появились Диана и Титаныч.
— Догадываюсь, что с ремонтом к нам, — наконец, заговорил самый маленький незнакомец, поворачивая шарообразную голову — видимо, оглядывал рубку, сейчас густо заполненную дымом. — Хотя до сих пор так решительно с заявкой еще никто не ломился.
Он снял шлем и оказался сильно пожилым, за пятьдесят лет, мужичком, еще меньше, чем показалось сначала ростом — метра полтора:
— Это ты пилот этого вашего… Сооружения? — обратился он к Кукулькану. — Ты, значит, нас потряс? Первое землетрясение здесь на моем веку. Ну, и причаливаешь. Наш астероид чуть пополам не треснул. — Он с трудом освобождал из железного воротника скафандра комом набившуюся туда бороду.
— Он у нас такой, — подал голос Ахилл. — Экстремал.
— Всех напугал, — добавил бородатый. — Думали, метеорит на нас летит.
Другие тоже сняли шлемы, и все оказались мужчинами разного возраста и облика. Они с удивлением и как будто с озабоченностью оглядывали каменные интерьеры "Обсидиановой бабочки".
— Уж не знаю, как вы сможете нас починить, — наконец, заговорил Кукулькан. — Двигатели на движении времени здесь работают. Совсем неизвестная вам система, уникальная.
— Недоступная вашему уму, — добавил Джеррисон.
— Ничего, мы и без ума умеем, — сказал один из ремонтников, самый высокий и громоздкий, единственный из них без усов или бороды. — По-любому можем.
— Мы здесь всякое видели, — вступил другой, обращаясь к Диане. Все они почему-то смотрели на Диану.
— Утешили, — произнес Кукулькан. — А то так жалко "Цпапалотль", "Обсидиановую бабочку". Это тарелка наша так называется, — пояснил он.
Сейчас было слышно, как где-то совсем далеко стучит и звенит железо, доносился какой-то промышленный шум.
