Потом выдержал паузу и продолжил:
— Могу высказать личное мнение… Я не был на Красной площади, но Первое мая у нас давно стало народным праздником, и шествие носит часто карнавальный характер.
— Такую модель за два часа не сделаешь, — запальчиво возразил Дирксен. — Ее готовили заранее, и можно было…
— Ну-ну, органы власти просто физически не в состоянии контролировать все плакаты, карикатуры и фигуры, которые каждая группа изготовляет по собственной инициативе и носит по городу.
Стомоняков был подчеркнуто вежлив и разведя руками сказал:
— Я не вижу никакого издевательства над германским флагом в том факте, что на модели броненосца был маленький германский флаг.
— Но та колонна, которая несла броненосец, возглавляла все первомайское шествие! — опять не согласился Дирксен.
— Совершенно случайно… Без сомнения, совершенно случайно, — «успокоил» посла член коллегии.
Дирксену поясняли, что, мол, на какой-то фабрике рабочие решили сделать модель броненосца, чтобы «посмеяться над патриотизмом германских социал-демократов».
Уважаемый мой читатель! Я далек от мысли, что эта внешне «булавочная» провокация с «маленьким германским флагом» замышлялась на очень уж высоком уровне. Но и случайностью тут ничего не объяснишь… Первомайская демонстрация в Москве — не шествие в Новохоперске!
И в этой мутной «капле воды» вся грязь бесперспективного коминтерновского подзуживания «пролетарской революции» в Германии выявлялась вполне отчетливо…
ПРОЙДЕТ четыре года. Московский посол Германии Герберт фон Дирксен приедет весной 1933 года в Берлин для доклада новому рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру. Незадолго до этого — 23 марта — Гитлер выступил со своей знаменитой речью перед рейхстагом о внешней политике Третьего рейха, где тон в части отношений с СССР был вполне позитивным.
И теперь Дирксен хотел уже при личной и конфиденциальной встрече с главой государства понять, что это — политическая фраза или реальный курс?
Маленькая деталь: когда позднее тот же Дирксен будет назначен послом в Великобританию, Гитлер так и не найдет времени его принять, точнее — просто откажет в приеме. А вот Дирксена, действующего посла в СССР, он принял в точно назначенный день, хотя тот потом сетовал, что просидеть в приемной пришлось «почти час».
Войдя в кабинет фюрера, Дирксен сразу же после взаимных приветствий начал докладывать.
Гитлер слушал внимательно и благосклонно. Затем задал несколько вопросов.
Дирксен ответил и задал вопрос сам:
