— Подождём немного, — сказал он ему. — Для чего нам повторять всё прямо сейчас? Сделаем потом. Разве ты не видишь — я тоже устал… Мне ведь хочется отдохнуть.
Энх, старый Луговой Пёс апачей, покорно кивнул. Но, судя по тому, как он отвернул вбок голову, Маккенна понял, что задел его гордость.
— Постой, — сказал он. — Не отворачивайся от меня. Я всё ещё твой друг. Вот, смотри сюда, я изучу эту карту в подробностях, как ты велел. Хорошо?
— А-а, — вздохнул старик, удовлетворённо кивая головой, — вот и славно, мой друг. Я рад, что ты признал нужным сделать это. Карты созданы для того, чтобы по ним находить путь, помни об этом. А не для того, чтобы, поглядев на них, позабыть совершенно. Понимаешь ли ты, о чём я прошу тебя, Маккенна?
Бородатый золотодобытчик наклонил голову.
— Да, конечно же, понимаю, ансиано,[5] — ответил он. — Но и я буду совершенно честен с тобой. Я не знаю наверное, смогу ли проделать путь по этой карте, после того как затвержу её в уме. Ты, конечно же, понимаешь, что такое в жизни «возможно».
Ему почудилось, пока он глядел на старика индейца, будто след ироничной улыбки промелькнул в морщинистых чертах лица. Старик согласно кивнул в ответ и заговорил с неожиданной энергией:
— Ну конечно же, понимаю, сын мой. Это ты не понимаешь.
— Что? — переспросил Маккенна с досадой. — Что такое ты хочешь сказать?
Апаче внимательно на него посмотрел.
— Скажи, я очень стар, Маккенна? — спросил он.
— Да, очень. И что?
— Лжём ли мы друг другу, говоря оба, будто знаем, что я умираю?
— Нет, не лжём: мы знаем, что должно случиться.
— Так что же, зачем мне лгать тебе о Золотом Каньоне? Старый человек умирает. Молодой, пусть другого цвета кожи, стал ему другом. Старый человек желает отплатить молодому за то, что тот не оставил его в последний час. Станет ли он лгать последнему другу, которого знал на земле?
Маккенна виновато покраснел.
— Конечно, нет, — сказал он. — Прости меня.
— Значит, ты поверил мне насчёт золота?
Маккенна покачал головой.
— Нет, старик, — сказал он. — Я не стану лгать тебе, ведь и ты мне не лжёшь. Бытует не меньше тысячи подобных сказок о затерянном Золотом Каньоне.
На сей раз Маккенна был уверен, что уловил мимолётную улыбку, и подался вперёд, с подобающим уважением вслушиваясь в речь старика, слабую цепочку слов.
— Да, Маккенна, мой друг, это верно — куда больше тысячи подобных историй мы знаем, правда? Но есть только один каньон. Ага! Наконец-то я вижу, что ты затаил дыхание и ждёшь, что я скажу. Я скажу тебе, раз ты придвинулся ближе, я знаю, что ты услышишь. Так слушай же: карта, которую я тебе начертил, была нарисована моему отцу его отцом, она оставлена племенем в нашей семье на сохранение — одной только нашей семье — коренными апачами.
