Маккенна видел сотни таких карт. Он прошёл по ним неоднократно весь путь, вплоть до самого горького конца, который всегда был одним и тем же. Он хорошо знал такие карты и людей, рисовавших их.
Но начертивший эту карту был очень стар и заслужил, чтобы достоинство его было уважено, а искусство — вознаграждено. И потому бородатый золотоискатель вслух подивился тому, сколь точно краснокожие дети пустынь способны были долгие годы хранить в памяти каждую деталь пейзажа; и он заметил старику, что работа его замечательна. Добавил, что признателен за неё и что однажды он отправится в те края и посетит каньон, как того пожелал старик. Доброе слово успокоит его, согреет в надвигающейся ночной прохладе. Чему Маккенна никак не удивлялся — и что было куда необычнее искусства старика индейца, — так это собственной способности тотчас же распознать изображённое место. Но такой уж он был, Глен Маккенна: он не думал вечно о себе, а куда больше пёкся о заботах, опасениях да надеждах других. Старик понял это.
— Ну вот, — сказал он, отложив палочку, — наконец с этим покончено. Не забудь стереть, когда закрепишь всё это в памяти. Ты знаешь, что в здешней земле многие ищут золото. Среди моего народа пронёсся слух, будто Пелон Лопес двинулся из Соноры на север. Ты знаешь, что у него есть родственники среди моих ближайших сородичей. Это опасный и плохой человек. Он не должен знать об этом тайном пути, Маккенна. И то же относится к некоторым другим апачам. Ты знаешь, как сильно изменились в последнее время индейцы. Эти отступники среди апачей научились у белых людей страсти к жёлтому металлу и готовы ради него на смерть. Это плохие индейцы; они продадут и своего сородича ради тайного доступа в Каньон-дель-Оро. Я велю тебе охранять это место после моей смерти, Маккенна. Я верю тебе, потому что ты добрый человек, не алчный, из тех, кто любит этот край и знает, что значит он для стариков. Ты слышишь меня, ихо?[4] Ты сохранишь секрет?
— Да, конечно, — подтвердил Маккенна. — Я слышу тебя, отец. Будет так, как ты сказал. А теперь отдохни. Расслабься.
— Нет, — проговорил старый воин. — Прошу тебя — рассмотри карту, чтоб я смог увериться. Я хочу увидеть, что ты запомнил все детали. Я пройду по ней вместе с тобой.
Здесь, в скалах у Яки-Спринг, было очень знойно. Даже после того, как солнце скрылось за жёлтыми горами, было трудно дышать. Маккенна устал, его нервы были напряжены. В этот миг он желал только одного — чтоб старик поскорее испустил дух.
