Включив терминал-2, я почти выкрикнул – «Лена, Киев!»
«пожалуйста, подождите, идёт соединение».
Жду, подумал я.
Экран заполыхал и тут появилось лицо Лены. Она была в какой-то комнате, где стены были завешены цветастыми коврами. Она осунулась ещё больше с того момента, когда я видел её в последний раз, под глазами появились мешки. На лбу у неё была неизменная красная точка. Ленка улыбнулась, правда, довольно слабо.
– Димка? Войд? Ты где? – её голос скрежетал из динамика. Всё-таки в Киеве была плохая сеть.
– В Москве, где ж ещё… ты как, сеструха? – разговаривая с ней, я не мог не улыбаться.
Лена сморщила нос от удовольствия и вытянула шею, как будто что-то рассматривая за моей спиной.
– Ааа, кактус-то жив. Я думала, ты его в первые же дни загубишь. – выглядела она довольной.
– Ну да, конечно. Можешь представить, я за ним ухаживал…
– Да, двадцать раз. Ты за собой-то не можешь уследить, а тут кактус… у тя рожа как кактус, вот что…– сказала Ленка и хихикнула.
– Лен, короче… ты как там? Эти твои, кришнаиты, тебя не обижают?
– Войд, о господи, сколько раз тебе говорила – никто меня не обижает, и перестань строить из себя заботливого брата. Ни к чему это… ты ведь по делу звонишь, так? Что-то случилось, у тебя это на лице написано. – сказала она, озабоченно всматриваясь в моё лицо. Вот же стервочка, ничего от неё не скроешь. А ведь плакса жуткая…
– Ленусь, вообщем так… у твоих этих, хари-кришна-хари-рама ничего посильнее «робола» не найдётся?
Её брови сдвинулись у переносицы. Она сложила руки на груди.
– Так, братишка, в чём тут дело?
– Мне нужно что-то, что действует лучше «робола».
– Заткнись. У тебя губы дрожат. – несмотря на то, что она была моей младшей сестрой, хрупкой, нежной девочкой, иногда она могла вести себя, как моя мать. – ты попал в переплёт, так? А ну, смотри на меня…о господи, видеть не могу твои мерзкие гляделки. Войд, что чёрт возьми, случилось?
На заднем фоне промелькнула какая-то фигура. Ленка обернулась и прокричала что-то на украинском. Повернулась опять ко мне.
– Так скажи.
Я не хотел, видит Бог, не хотел. Но должен был. Я чуть не разрыдался, а в горле засел комок. Я совсем разваливался.
– Лен, я сегодня утром чуть себя не убил.
В ответ – молчание и каменное лицо.
– Лен…я забыл принять «робол»… – пробормотал я, наблюдая, как у неё начинает пухнуть и краснеть нос и слезиться глаза. Блядь, ну почему я должен ещё и виноватым себя чувствовать! Разве я этого хотел? Почему она вечно заставляет меня чувствовать вину за те проступки, которые я и не совершал?!
