Нет, сказал я. Я художник. Понимаете, художник . Сетевой художник. Мне нужно супер-зрение. Мне нужно, чтобы информация выводилась мне прямо на сетчатку. На нерв. Вообщем, куда там надо.
Я сказал: мне просто необходимо хорошо видеть. Видеть детали.
Врачи хмыкнули. Они сделали то, о чём я просил.
Так что я очень хорошо вижу. За это пришлось пожертвовать зелёной радужкой, зрачком, белками.
Говорят, что глаза это зеркало души.
У меня в глазницах две чёрные глянцевые выпуклости. Плюс ко всему, огромные синяки.
Не видно ни белка,ни радужки, ни зрачка. Только чернота. Она даже поглощает почти весь свет, что падает на мои глаза. На мои бывшие глаза, поскольку их в прямом смысле уже не существует – это не линзы. Это полная перестройка зрительного аппарата.
Значит ли это, что у меня нет души?
Выглядит это со стороны так, будто мне в глазницы налили чернил. Тьма. Прибавьте к этому никель-хромовые клыки, синие волосы, и тогда можно понять, почему народ от меня шарахается и боится смотреть мне в глаза.
Зубы мне выбили. В драке. Пришлось менять.
Я ещё раз погядел в зеркало.
Ну и что ж. Зато я по крайней мере, оправдываю своё имя.
Пустота.
Изо рта воняло, поэтому я решил почистить зубы. Щётка была вымазана засохшей пастой. В мигающем свете, движения кажутся резкими и преувеличенно-чёткими. За каждым предметом и движением тянулся шлейф его прошлого.
Я нацепил трусы, и, вынув фильтры из раствора, вставил их в нос. Услышал, как хрупнул хрящ, сигнализируя, что поставил я их правильно.
Кап. Кап. Кап-кап-кап.
Fuck. Fuck. Fuck-fuck-up.
Возможно, у меня нет души.
Слух резанул особенно убойный запил, который произвёл мой сосед.
Я вышел из ванной и направился к столу. На улице всё ещё шёл дождь.
Кап.
Fuck.
Выли сирены.
На столе лежали бумаги, на них много скетчей, набросанных моей рукой в то время, когда моё сознание плескалось в бетафениламиновом море. Девушки, монстры. Резкие, нервные линии…
У девушек было неизменное грустное худое лицо, а на лбу – маленькая точка.
У монстров были большие когти и чёрные глаза.
Сублимированная хрень, подумал я, с неожиданной злостью откидывая наброски в сторону. Они взлетели, как птицы. Да, больные пситтакозом птицы. Под бумагой и мусором лежал терминал-1. К нему был приткнут терминал-2. Я вытащил его из гнезда и замер.
Ну и кому я собирался звонить?
И по какому поводу?
Экран терминала-2 был чёрен и пуст.
Я облизнул потрескавшиеся губы, кинул взгляд на пистолет, лежавший на холодильнике. Надо было кому-то рассказть, да…
