— Хватит с нас объяснений! — Левни повернулся к человеку, находящемуся внутри машины: — Давай, парень! Двигай!
Макс Альбен проглотил ком в горле, истово закивал, метнулся в глубину машины и повернул верньер.
Щелк!
Работа была просто чудо, и Мак Альбин знал, кому он этой работой обязан. Своему прадеду, вот кому.
— Добрый старый Джиованни Альбени, — он засмеялся, глядя на мрачные физиономии обоих своих коллег.
Боб Скит и Хьюго Хонек приложили не меньше него усилий, чтобы построить эту маленькую машину времени в тайной лаборатории под вертолетным гаражом. Они тоже страстно желали совершить это путешествие, но, к несчастью, им не повезло с предками.
Альбин не спеша снял с себя богато расшитую одежду — привилегия носить ее была дарована ему как отцу двоих детей — и втиснулся в тесное пространство. Он уже много раз видел машину прежде, поскольку помогал строить ее с того самого момента, как Хонек поднялся из-за чертежной доски, и теперь едва бросил взгляд на прозрачные спирали толщиной с большой палец, вырастающие из едва видимых энергетических пузырей.
Машина была последней надеждой 2089 года, даже несмотря на то, что мир 2089 года не знал ни о ее существовании, ни о попытке с ее помощью изменить существующую реальность. Однако лично для Мака Альбина она значила много больше, чем просто спасение мира, — это было рискованное предприятие, которое могло окончиться его смертью.
— Добрый старый Джиованни Альбени. — Он снова счастливо рассмеялся.
Если бы на ранних стадиях экспериментов по путешествию во времени его прадед не вызвался отправиться добровольцем в семидесятые годы прошлого века, во времена еще до Эпидемии, никогда бы не выяснилось, что он и его потомки обладают иммунитетом к темпоральной потере памяти.
И если бы это не выяснилось, Альбины не стали бы физиками, во исполнение резолюции ООН, в соответствии с которой все на Земле — абсолютно все без исключения — должны были заниматься научными исследованиями того или иного рода. В мягкотелом, осторожном, зацикленном на защите жизни мире, в который превратилась Земля, двое коллег Мака Альбина никогда не избрали бы его на роль того, кто понесет знамя опасного запретного эксперимента.
Нет, если бы его прадед когда-то не продемонстрировал свою уникальную способность оставаться в сознании на протяжении всего путешествия во времени, Мак Альбин, скорее всего, стал бы биологом. Как большинство жителей сегодняшней Земли, он старательно трудился бы над разрешением скучных генетических проблем, вместо того чтобы стоять на пороге величайшего приключения, которое когда-либо выпадало на долю человека.
