— А почему вы вспомнили Раласву Ди-Тонкэ? — неприязненно спросила Ирина.
— Потому, что раньше отделением общей практики заведовала она, и при ней подобной безответственности вообще не случалось. Ни единого разу!
— Это верно, — согалсилась другая, не знакомая Ирине женщина.
Она была черной, чем неприятно напоминала бедную Лилому Рах-Сомкэ. Вот только волосы были не алыми, а ярко голубыми, как весеннее небо. И глаза в тон прическе имели такой же пронзительный цвет. Выглядело это в сочетании с антрацитово-черной кожей жутенько.
— Реханон Лакэмри, психолог, — назвалась она сама, в ответ на вопрошающий взгляд Ирины.
Больше она ничего не прибавила. Молчание затянулось. Ирину так и тянуло спросить: 'И что дальше?' Но интуитивно она чувствовала, что такой вопрос добра не принесет.
— Расскажите Ирине, — попросила Клаемь.
Лакэмри с сомнением посмотрела на нее.
— Расскажите. Я ведь тоже смотрела ее психопрофили. Знаю, как будет лучше.
— Как хотите, — пожала плечами психолог. — Вы — опекун.
— А в чем дело? — не выдержала Ирина.
— Видите ли, — сухо проговорила Лакэмри, — я изучала ваши ментограммы. И вот что могу сказать. Поскольку исходные ваши психопрофили у нас отсутствуют, мы не можем сравнить их с нынешними и определить, насколько повлияло органическое поражение мозга на вашу личностную матрицу. Равно как и свести нанесенный вред к минимуму. Но в общих чертах можно определить следующее. Базовые точки самосознания, скорее всего, не пострадали. Но наблюдается определенный эмоциональный регресс. То есть ваша эмоциональная целостность находится сейчас на подростковом уровне. Ваши психоэмоциональные реакции не соответсвуют статусу полноправного гражданина.
— И что? — не понимала Ирина.
— Ограничение в правах, — объяснила Клаемь.
— Да? — Ирина совсем запуталась. — И что?
— Не слишком приятно, — согласилась Лакэмри. — Но не фатально. Ограничение временное. После соответствующего лечения оно, скорее всего, будет снято.
— Это что? — занервничала Ирина. — Это меня в больницу сейчас отправят, да? Не хочу!
Вот уж не было печали!
— Хм, — задумалась Лакэмри.
— Не надо, — сказала Клаемь, и, в ответ на взгляд психолога, заявила:- Под мою ответственность.
Та пожала плечами:
— Как скажете. Но терапия вашей подопечной не помешала бы.
Лакэмри попрощалась и ушла. Клаемь проводила ее задумчивым взглядом.
— Что это значит? — спросила Ирина, волнуясь. — Какая терапия? О чем это она?
— Не переживайте. Сами же слышали — ограничение временное, и потом, я за вас поручилась. Так что смысла выставлять вас за дверь, — тут Клаемь скупо улыбнулась, — нет никакого. Вы останетесь у нас.
