Вот посреди этих малоприятных хлопот к Славке и подошел его давешний недруг. Нурман Скегги.
— Что тебе надо? — раздраженно бросил Славка, только что разделавшийся с очередным сундуком.
— Ох и грозен ты, варяг, — Скегги ухмыльнулся. — Не хочешь ли отойти в сторонку? Разговор у нас будет — не для чужих ушей.
Голос у нурмана противный, шепелявый.
Передние зубы еще в юности Скегги франк вышиб краем щита.
Голос противный, но вид чересчур самоуверенный.
Славка насторожился.
Отошли.
— Говорят, отец твой — самый богатый человек в Киеве, — начал Скегги. — Правду говорят?
— А тебе какое дело? — бросил Славка.
— Я кое-что видел, — сообщил Скегги.
— Что ты видел?
— То, что я видел, стоит десять марок серебром.
— Да ну?
— Не веришь, — констатировал Скегги. — А между тем если я расскажу кому-то еще, то моя история обойдется тебе намного дороже.
— От меня ты не получишь ни куны! — отрезал Славка.
— Что ж, тогда я предложу свой товар другому купцу. Для начала — княгине Рогнеде. Сдается мне, она не станет жалеть серебра, ведь, если ее муж узнает о том, что кое-кто помогает ему в постельных делах, он очень рассердится. А когда конунг Вальдамар сердится, это очень неприятно для тех, на кого падает тяжесть его гнева.
— Тебе бы саги сочинять, нурман, — произнес Славка.
Ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Коли так, то не хочешь ли послушать сагу о себе? — предложил нурман. — Сагу, которая начнется с того, что один блудливый варяг проник в опочивальню супруги своего конунга и провел с ней ночь?
— Неплохое начало, — похвалил Славка.
С каким удовольствием он бы сейчас выхватил саблю и сделал из одного целого нурмана двух полунурманчиков. Но — нельзя. Неизвестно, кому чертов Скегги успел рассказать о том, что видел.
— Окончание тоже будет неплохим, — заверил Скегги. — Думаю, неверную жену конунг просто размечет конями, а вот для изменника он наверняка придумает что-то особенное. Ну как, стоит моя сага десяти марок серебром?
Славка задумался. Эта сволочь следила за ним. Но все, что он мог видеть, это то, как Славка вошел в покои Рогнеды. И как он их покинул.
— Жаль Рогнеду, — притворно вздохнул Скегги. — Эта женщина — настоящий огонь. Такой женщине трудно без мужской ласки… Но конунг вряд ли станет ее жалеть.
— Что бы ты ни болтал, нурман, кто тебе поверит? — спокойно произнес Славка.
Точно. Вряд ли у Скегги найдутся свидетели. Слово Славки — против слова нурмана. Нурмана, которого Славка изобидел у всех на глазах.
