— Баба-огонь, — гнет свое свое аптекарша. Она хоть и не простая, но словарный запас могла бы и пополнить.
— У ней свой дом, — “козыряет” продавщица.
— И корова, — нажимает сбоку аптекарша.
— И корова, — переводит мне продавщица, ибо общаемся мы через нее. Глядеть аптекарше в глаза я, честно говоря, боюсь, мне кажется, у нее взгляд удава перед жертвой.
Нет, надо что-то делать, иначе они меня сейчас под белы рученьки поволокут под венец в ближайший сельсовет.
— У меня повышенные требования к женщинам, — говорю я серьезно.
— Какие? — в один голос спрашивают обе.
— Мне нужно, чтобы она пила, курила и шлялась по мужикам, — отвечаю я.
— Зачем вам это? — разевает рот продавщица, но в глазах у нее уже видны искорки смеха.
— В женщине должна быть изюминка, — говорю я мрачно и со злобой, — женщина не должна быть пресной. Иначе жить будет скучно и неинтересно.
Первая претендентка сразу отпала, она не проходила ни по одному требованию.
— Таких баб навалом, — смеется продавщица, — у нас в деревне с десяток наберем.
— Не скажите, — уточняю я, — бывает, что курит и шляется или, допустим, пьет и шляется, а то и вовсе не шляется, а пьет и курит. А мне надо, чтобы букет был.
— Водку брать будете? — спрашивает продавщица.
— Денег нету, я на пенсию живу.
— А почему не работаете?
— Не хочу.
Думаю, что на этот летний сезон претенденток больше не будет.
Ну и тетя Шура! Ну и крепостница!
Сколько дочерей было у Тевье-молочника? Много, а у меня всего одна единственная, Соня, но я считаю, что у меня трое детей: кроме дочери, еще зять Юра и внук Женя по прозвищу “Женя-Чмокин”, я его так прозвал за то, что он очень забавно чмокал соской. Cмешно.
Рука не поднималась писать эту главу, а никуда не денешься, придется все пережить сначала.
Таможня. Шереметьево.
Дети уезжают в Израиль…
И через десять дней начнется война в Персидском заливе. Я и сейчас не понимаю, как я мог их отпустить…
Дома, у первой жены, которая сейчас здесь в аэропорту вместе со мной, мы сто раз перевзвешивали вещи — ничего не получалось: десять килограммов лишних. Положено 20 кг на человека, а у нас больше. Махнули рукой, черт с ним, что будет, то и будет, выкинуть нельзя ни одной вещи, все самое необходимое для начала новой жизни.
Время — полночь, а внук не спит у меня на руках, он возбужден и тоже нервничает, я его отвлекаю, как могу, пока Соня с матерью, обнявшись, плачут в уголочке, пока Юра в очереди катит тележку с нехитрым скарбом к барьеру, где идет досмотр.
