Недавно известный сербский историк д-р Веселин Джуретич, автор
фундаментальных трудов, посвященных судьбе сербской нации в ХХ веке, назвал
Димитрия Лётича пророком. Возможно, это была чисто эмоциональная оценка. Но то,
что с наступлением третьего тысячелетия христианской эры пришла пора
пересмотреть некоторые идеологические штампы связанные с одним из самых
драматичных периодов балканской истории, в частности, недавние взгляды на роль и
место в ней таких личностей, как Иосиф Амброз Тито, Дража Михайлович, Милан
Недич, не вызывает сегодня никакого сомнения. Димитрий Лётич был достаточно
заметной фигурой в этом историческом ряду, хотя и уступал вышеперечисленным
деятелям по степени своей “задействованности” историей. Как и у всякого
человека, у него были свои ошибки, и заблуждения. Активный участник довоенного
Богомольческого движения (именно к этому периоду относится знакомство с владыкой
Николаем), живший напряженной литургической жизнью, он не был свободен от чисто
интеллигентской рефлексии и мучительно переживал, что не в силах изменить ход
событий. Максимализм зачастую брал в нем верх над “правовой” аргументацией, будь
то пристрастное прочтение Священного писания, анализ ситуации в советской России
или футурологические выкладки. Слишком острый и проницательный взгляд
оборачивался беспощадностью к “отступникам” и столь же суровым догматизмом. А
чрезмерная демонизация противника парадоксальным образом сочеталась с излишним
великодушием. Но что бы ни говорили позднее о его презрении к людям, он был
христианин и в каждом человеке стремился видеть образ Божий. “Лишь когда все
народы будут счастливы, будет счастлив и сербский народ, - в этих словах как в
капле воды отразилась его философия югославянства, преодолевшая буржуазный
“сербский национализм”, вышедший из “просвещенческих” салонов и социалистических
собраний. Сербство, понимаемое как вечный крест, или, как сказал поэт Йован
Дучич: “Мой сербский народ ... есть величайший христианин меж народами. Прежде
всего, он более чем кто — либо обожествил героизм и мученичество, один идеал —
греческий, а другой — арийский, и оба - воплощенные во Христе..”
После капитуляции югославской армии и трусливого бегства
главных демократических лидеров и членов правительства, нашедших убежище у своих
британских хозяев, над Сербией возникла реальная угроза расчленения на мелкие
части, коими Гитлер и Муссолини задумали вознаградить своих балканских
сателлитов. Хорватские усташи практически сразу развязали чудовищный террор
против православного населения. То же самое творили албанские балисты на Косове
и мусульмане в Боснии. Коммунистическая же партия Югославии, возглавляемая
славянофобами Иосифом Амброзом и Моше Пияде (еще до войны выдвинувшим лозунг
“Сломать хребет сербству и православию!”), в первые дни выжидала, прикидывая,
как лучше использовать в своих целях стихийно вспыхнувшее народное
сопротивление.
