(УКРАИНА)
Соседка посетовала, что ей трудно выбрать подарок к празднику для знакомого.
– У него вроде все есть. Бытовую мелочь не хочется, а дорогое, но бессмысленное жалко.
– Подберите достойную книгу, прекрасно изданную, по его вкусу, – пожал я плечами.
– Вы что? – обиженно глянула она. – Мы все-таки живем в двадцать первом веке. Подарки бывают либо дорогие, либо хорошие. Все остальное – книги.
Уже много лет назад, еще во времена Советского Союза, задолго до перемен, в скверике моего города каждое воскресенье собирались люди. Они приходили с утра, разворачивали на траве какие-то подстилки, раскладывали книги и ждали покупателей. В основном, там были приключения, детективы и исторические романы. Потрепанные и совсем новые. Их издавали громадными тиражами, в несколько сот тысяч, не меньше, но до прилавков, как правило, они не доходили. Большинство людей хотели иметь дома что-нибудь интересное. Чешский хрусталь или почитать. Считалось, что «книга – лучший подарок», и ее частенько давали в знак благодарности за какую-нибудь услугу. Как набор шоколадных конфет секретарше. Или в знак уважения. Или просто на радость.
Такие импровизированнные книжные рынки были по всей стране, и там можно было найти то, чего не было в магазинах. По цене, правда, во много раз более высокой, чем ее стоимость на обложке. Я иногда ходил в тот сквер, когда появлялись относительно свободные деньги и настроение порадовать и себя, и близких. В тот день мне повезло. Мужчина средних лет, едва за сорок, энергичный и грамотный, по разговору, продавал трехтомник Монтеня, одного из самых любимых моих авторов. Да еще из приличной серии «литературных памятников». Он запросил за них половину моей месячной зарплаты и не уступал, почуяв клиента. Когда я наконец сдался и выложил деньги, продавец сказал, что дома у него много подобной литературы и вообще богатый выбор.
– Вы точно найдете для себя немало интересного. А я развожусь с женой и распродаю библиотеку, которую собирали еще родители. И которая теперь не нужна. Нужны деньги.
И мы поехали…
– Все зло в этом мире от книг. Посмотрите, сколько глупости и мерзости собрано в одном месте, – он махнул рукой на стоящие вдоль стен стеллажи, от пола до потолка. – Эти книги не просто пожиратели жизни. Они ее гробокопатели.
Он не соврал насчет домашней библиотеки. Две комнаты из четырех были заставлены стеллажами, полными книг. Здесь были и собрания сочинений, и серии, и биографии, и старые фолианты, как на подбор, в темных тонах насыщенных плотных корешков. Когда-то книги не оборачивали в яркие фантики обложек, чтобы привлечь папуасов или обезьян, падких на цветастое. Их любили: и читать, и делать.
