— Все въ порядкѣ, сказалъ Дургамъ.
Свенъ былъ уже въ лодкѣ и взялъ багоръ, чтобъ оттолкнуть ее отъ берега.
Легкая лодка покорно повиновалась. Дургамъ натянулъ парусъ и она, наклонившись на бокъ, быстро понеслась по волнамъ.
— Ну, народецъ! такихъ сумасбродовъ не случалось еще мнѣ видѣть! сказалъ лодочяикъ, смотря имъ вслѣдъ: — одинъ сумасброднѣе другого!.. Да, ну ихъ — мнѣ-то не все ли равно? за лодку денежки заплачены, и хорошія денежки — а если у нихъ есть охота топиться, такъ вольному воля, какъ говорилъ чортъ, садясь въ крапиву. Ухъ! какъ сегодня холодно! точно въ ноябрѣ.
И сдѣлавъ здоровый глотокъ изъ своей фляжки съ водкою, онъ плотно закутался въ суконную куртку и опять забился въ каюту, откуда былъ вызванъ Дургамомъ.
Покинувъ берегъ, Дургамъ и Свенъ не прерывали непріятного молчанія. Дургамъ сидѣлъ на рулѣ и держалъ въ рукѣ веревку отъ паруса; Свенъ сидѣлъ на носу. Сумерки такъ скоро сгустились, что въ нѣсколько минутъ стало такъ темно, какъ ночью. Все сильнѣе сгущались тучи и черными массами неслись по небу; все уже становилась узкая полоса, обрамлявшая западный горизонтъ, когда они еще выходили на берегъ.
Вѣтеръ то дулъ порывисто, то стихалъ, такъ что парусъ колотился о мачту, то дулъ съ такою силой, что лодка, наклонясь на бокъ, съ страшною быстротой неслась по кипящимъ волнамъ. Въ эти минуты дождь сильно лилъ и увеличивалъ ужасъ ихъ положенія. Вѣтеръ дулъ противъ теченія и еще сильнѣе волновалъ воду, обдававшую лодку мелкимъ дождемъ, лодочку, которая, какъ горячая скаковая лошадь, дѣлала бѣшеные, порывистые скачки по бушующимъ волнамъ. Городскіе огни исчезали мало-по-малу по мѣрѣ того, какъ лодка удалялась отъ берега. Часто темный, низкій берегъ совсѣмъ скрывался изъ вида за мелкимъ дождемъ; можно было воображать себя въ открытомъ морѣ.
Вдругъ буря разразилась съ новою яростью. Легкая лодка, покачнувшись на бокъ, въ одно мгновеніе наполнилась до половины водою.
— Клянусь Богомъ, вѣдь этакъ мы и утонемъ! воскликнулъ Свенъ, при чемъ его перебросило съ носу лодки на корму.
— Назадъ! закричалъ Дургамъ сильнымъ, повелительнымъ голосомъ: — неужели вы думаете, мальчишка, что я не знаю что дѣлаю?Одно движеніе моей руки, и лодка опрокинута быть можетъ; скоро такъ и будетъ; но прежде я хочу сказать вамъ нѣсколько словъ. Сидите же смирно и слушайте меня.
Свену стыдно стало за невольное движеніе страха передъ смертью, на минуту лишившаго его самообладанія. Онъ опять сѣлъ на свое мѣсто и заговорилъ спокойно, какъ только могъ:
