– Конечно, это неизбежно, - вздохнул Ардарих, разглаживая седую бороду.
– Он поступает так, - продолжал король ругов, - с целью довести нас до отчаяния и восстания.
– Чтобы вернее уничтожить вас, - печально подтвердил Ардарих.
– К этому он добавляет еще оскорбления и позор. Так, в придачу к обычной ежегодной дани тюрингов, состоящей из трехсот коней, трехсот коров и трехсот свиней, он потребовал прибавку из трехсот девушек.
– Я убью его за эту обиду! - громко вскричал молодой Дагхар.
– Не удастся, горячая голова, - возразил Гервальт, - ты и не подойдешь к нему. Его гунны повсюду и всегда окружают его тесною толпою, как пчелы улей.
– А храбрые тюринги согласились на это? - спросил король Ардарих.
– Не знаю, - продолжал Визигаст. - Да, несколько лет назад надежда проснулась было в сердцах трепещущих народов! Помнишь, друг Ардарих, когда течение той реки в Галлии остановлено было массою трупов, и волны ее залили берега кровавым потоком?
– Помню ли я? - простонал гепид. - Двенадцать тысяч моих гепидов легли на поле битвы.
– Тогда он впервые вынужден был отступить.
– Благодаря доблестным вестготам и Аэцию, - вскричал Дагхар.
– А когда вскоре за этим, - подхватил Гервальт, - он был изгнан и из Италии старым римским священником, ходившим с костылем, тогда-то все порабощенные им северные племена начали надеяться…
– Что настало освобождение и что Бич Божий сломлен, - продолжал Визигаст.
– Уже тут и там вспыхнуло было пламя борьбы! - воскликнул Дагхар.
– Слишком рано! - серьезно произнес король гепидов.
– Конечно, рано, - вздохнул Гервальт, - он залил это пламя потоками крови.
– А ныне! - вскричал Визигаст. - Его намерение на следующую весну гибельнее всех прежних. Хотя он держит свои цели в глубокой тайне, и о них можно только догадываться, но они должны быть чудовищны, судя по силам, которые он собирает. Он созывает все свои народы, а их несколько сот, из обеих частей света, а из третьей, из Африки, вандал протягивает ему руку для страшного союза!
– Кому грозит беда? Опять востоку? - спросил Гервальт.
– Или западу? - спросил Дагхар.
– Вернее, обоим, - заключил Ардарих.
– Кому бы ни было, - продолжал король ругов, - но он будет в шесть раз сильнее, чем был три года тому назад! А его противники? На византийском престоле сидит ничтожество! На востоке Аэций в опале у императора Валентиниана, и ему угрожает кинжал убийцы. У вестготов четыре брата короля враждуют между собою из-за короны. Погибнет свет, погибнет на веки, если покорены будут еще Галлия и Испания. Тогда падут Рим и Византия. Раньше, чем он выступит в этот поход, который увенчается несомненной победой, он должен погибнуть. Иначе он поработит весь мир. Прав я или нет, друг Ардарих?
