Мать! Да, вот спасительная идея! В нем сразу все воспряло. Если он верно отгадал настроение Томашевского, это нужно использовать. Ему стоило немалого труда сдержать возбуждение.
— Я это сделаю, — сказал он. — Очень скоро… Но позволь мне перед этим написать несколько строк матери.
— Гм… — Томашевский колебался. — Но я все прочитаю. И не пытайся написать, что…
— Конечно нет. Всего несколько строк. Что я жив… — И в тот же миг он сообразил, как неудачно выразился.
— Ну ладно…
Получилось!
Томашевский поставил поднос на пол. Потом вырвал два листка из блокнота и вместе с шариковой ручкой подал через решетку Фойерхану.
— Спасибо.
Фойерхан сел на диван и приготовился писать. Томашевский подал ему сероватый, немного мятый конверт, который обнаружил в нагрудном кармане. Фойерхан несколько секунд размышлял, потом начал строчить. Столь неожиданно проснувшаяся надежда едва не лишила его чувств, и он с трудом смог сосредоточиться: слишком радовался, что ему в голову пришел столь гениальный ход. ЛЕСТЬ СПАСЛА ЕМУ ЖИЗНЬ, — будут писать газеты. — ПОХИЩЕННЫЙ ИЗ ГЕРМСДОРФА ЗАСЛУЖИЛ НАГРАДУ. СПАСИТЕЛЬНАЯ ИДЕЯ В ПОСЛЕДНИЙ МИГ… Перо летало по бумаге. Чтобы было удобно писать, он положил ее на подошву правого ботинка.
План был совсем прост. Некоторые буквы он особо выделил, сильнее нажимая или, словно случайно, еще раз обведя их ручкой. Прочитанные подряд, они образовывали адрес его нынешней тюрьмы: Бенедиктинштрассе, 110. Одно он знал точно: едва листок в конверте попадет в руки матери, об этом узнают в полиции и внимательнейшим образом все изучат. Там сразу же поймут, о чем идет речь. Если так, он будет спасен. Помоги себе, человек, и Бог тебе поможет!
Томашевский молча, с застывшим лицом наблюдал за ним. Наконец все было готово. Напрягая глаза, он еще раз пробежался по строчкам. Это его последний шанс, ошибка может означать смерть. Но он уже не мог сосредоточиться, в голове все плыло. И вновь пытался найти в переплетавшейся путанице строк разумную систему.
Милая мама!
Без тебя мне тоскливо, но я все еще жив, и учитывая обстоятельства, чувствую себя относительно хорошо. Надеюсь увидеть тебя здоровой и бодрой. Надейся и ты! Не нужно за меня бояться, скоро все будет в порядке. К счастью, ничего страшного не случилось, и я здоров, как бык. Спасибо за все, что ты для меня сделала. Обнимаю, целую.
Твой сын Гюнтер.
Фойерхан трясущейся рукой написал еще имя матери и адрес на конверте. Потом положил в него оба листка и подал Томашевскому.
