».
Над именем были прочерчены две двойные десяти-сантиметровые молнии. Форс внимательно осмотрел остальные шкафы. Поблизости никого не было, за исключением одной девочки. Форс отправился в дирекцию и постучал к Хумблебергу.
Ректор как раз вешал куртку на спинку стула. Свен Хумблеберг считал, что на службе ректор должен быть в галстуке. Сегодня галстук был сочного голубого цвета с серой окантовкой. Он был куплен год назад в Лондоне и стоил девять фунтов.
Форс записал время в своем блокноте и положил его перед собой на заваленный папками стол Хумблеберга.
Форс откашлялся.
— Говорят, быть ректором — нелегкая работа.
— Сейчас уже не то, что раньше. Теперь в школе много администрации. Но все равно свое дело нужно знать от начала до конца.
Хумблеберг умолк. Форс с интересом изучал своего собеседника. Он подумал, что они, должно быть, одного возраста.
— А что здесь за место, собственно? — спросил он наконец.
Хумблеберг ответил не сразу, казалось, он думал, каким образом лучше выразить свои мысли.
— Здесь все точно так же, как в других маленьких коммунах. Школа абсолютно обыкновенная. Подростки делится на две группы: те, кто стараются учиться, и те, которые на учебу плевать хотели, причем вторая группа явно превосходит первую. А я слежу за тем, чтобы все делалось по правилам.
Хумблеберг раздраженно махнул рукой и откинулся на спинку стула.
— Кто такая Кристина Полленшерна?
— Она наша ученица?
— Да.
— У нас нет ученицы с таким именем.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— На одном из ученических шкафов написано это имя.
— Мы запрещаем ученикам писать на шкафах, но что толку?
— Но никакой Кристины Полленшерны у вас нет?
— Нет
— Тогда я хотел бы знать, кому принадлежит шкаф, на котором написано это имя.
— Это несложно, я могу попросить Маргит пойти и посмотреть.
— Спасибо.
Хумблеберг поднял трубку местного телефона.
— Маргит, на одном из ученических шкафов написано «Кристина Полленшерна». Сходи, пожалуйста, и посмотри, кому принадлежит этот шкаф. — Хумблеберг откинулся на стуле и провел рукой по волосам. — Сейчас узнаем.
— Нурдстрем закрасил свастику, — продолжил Форс.
Хумблеберг взял со стола ручку, покрутил се в руках и положил обратно.
— Тут много проблем, — сказал он, помолчав, — подростков всегда тянет к чему-то плохому. У нас в школе есть несколько уродов. Некоторые из них заметили, что мы остро реагируем на свастику. Вот они ее и рисуют. Думаю, для того чтобы дать выход каким-то своим страхам. Сейчас рисуют свастику, потом выдумают еще что-нибудь. В мое время взрослых доводили курением и употреблением алкоголя. Сейчас все по-другому, родители сами покупают вино своим пятнадцатилетним детям. Подросткам приходится выдумывать что-то другое, что способно вывести взрослых из себя.
