— Не знаю, о чем вы говорите…
— О чем я говорю, не знает благонравная Зузанна, — обратился Зенон к приятелям. — Но знает, как это делается.
Ответом был новый взрыв смеха.
Марыся, вся дрожа, вынула ключ из замка, спустилась по ступенькам и почти бегом бросилась домой. У нее подгибались ноги, в голове звенело, сердце выскакивало из груди.
Еще никто и никогда не оскорблял ее так грубо и низко. Она никому не принесла зла, никому не сказала плохого слова, даже не подумала плохо. И вдруг…
Она чувствовала себя так, будто на нее вылили ведро помоев. Убегая, она слышала грубые окрики, смех и свист.
— Боже, Боже… — шептала она дрожащими губами. — Как это страшно, как гадко…
Она старалась взять себя в руки, сдержать рыдания, рвущиеся из груди, и не смогла. Добежав до забора приходского сада, Марыся разрыдалась.
Улочка за огородами почти всегда была пустынной. Однако как раз в это время начальник почты в Радолишках, пан Собек, отправился к садовнику ксендза за клубникой. Увидев плачущую панну Марысю, он вначале удивился, потом расстроился и решил утешить ее.
Он догадался, что может быть причиной ее слез, ведь видел, как молодой Чинский ежедневно навещал ее в магазине.
«Морочил девушке голову, влюбил в себя, а сейчас бросил», — родилась мысль в голове пана Собека.
Он прикоснулся к локтю Марыси и заговорил.
— Не стоит плакать, панна Марыся. От чистого сердца говорю, не стоит. Пройдет время, и рана заживет. Пожалейте свои глазки. Вы достойны в тысячу раз лучшего, чем он. Так пусть он волнуется и переживает. Он оскорбил вас, и Бог его за это покарает. На свете ничто не исчезает, ничто не проходит бесследно. Такой уж закон. Ничто не пропадает. Это как с граблями. Наступишь на зубья, кажется граблям плохо сделал, а тем временем не успеешь оглянуться, как они тебя в лоб… Такой закон. Ну, не надо плакать, панна Марыся…
Ее рыдания и беспомощность своих утешений расстроили его самого. Пан Собек готов был расплакаться сам. Он тихонько касался ее локтей, вздрагивающих от волнения.
— Успокойтесь, панна Марыся, успокойтесь, — говорил он. — Не нужно, не стоит плакать. Обманул вас… обманул. Плохой человек. Совести у него нет.
— Но за что, за что!.. — плакала Марыся. — Не любила я его действительно… никогда… Но ничего плохого я ему не сделала.
Собек задумался.
— О ком вы говорите?
— О нем, о Войдыле…
— О старом? — удивился он.
— Нет, об этом… бывшем семинаристе.
— Зенон?.. А как же он вас обидел?
— Осыпал меня ужасными оскорблениями… При людях! Какой стыд!.. Какой стыд!.. Как я буду теперь в глаза людям смотреть!
