После застолья с оленьей строганиной и спиртом Таня и Борис спели под гитару несколько песен. — А теперь, Боря, подыграй немного и мне, — сказал Георгий. — Сейчас я спою песню про нашего брата-геолога. — И под Борин гитарный наигрыш начал:
«Все перекаты да перекаты…»
Марина видела, что песня знакома всем собравшимся. Но сама она слышала ее впервые. — Разве она только про геологов? — подумала она. — Эта песня касается каждого.
— Почему не слышу аплодисментов моему замечательному исполнению? — тоном балованного ребенка произнес Георгий.
— Скромность украшает человека, Юрочка, — опять высунулась Элла.
— А я не люблю украшений.
Когда Георгий и Марина уходили, было уже заполночь. — Твоя Мария Ивановна, должно быть, давно крепко спит. Не стоит ее будить. Айда ко мне, — сказал Юра.
Маленький Ан-2 на широких лыжах разбежался, подпрыгнул, взлетел и мгновенно перенес Марию Ивановну и Марину в Нурмикинот. — Меня часто посылают в командировку в райцентр, — сказал накануне Георгий. — Со всякими отчетами и бумагами. Так что мы будем встречаться. А чтобы ты меня не забывала… вот, — Юра протянул ей две смешные, сшитые из кусочков оленьего меха фигурки с круглыми лицами и раскосыми глазами: — Видишь, это же мы с тобой! В кухлянках и торбазах. Поцелуй меня и улыбнись. Не бойсь, Марийка, я тебя очень люблю. —
В Нурмикиноте Марина поставила талисман на полочку над своей кроватью. И начались скучные будни. Теперь она жила ожиданием редких приездов Георгия. Но даже когда он приезжал в райцентр, остаться с ним вдвоем было не так-то просто. В комнате вместе с Мариной жила другая медсестра, Варя. Марина не посвящала никого в свои отношения с Георгием. Но Варя все понимала без слов и искренне сочувствовала подруге. Когда Юра появлялся в Нурмикиноте, она старалась взять в больнице дополнительное ночное дежурство.
Георгий. Юрка. Марина постоянно думала о нем. Поездка в Кымлот, холодный пожар в небе и та землянка все еще стояли у нее перед глазами. Но не забывалась и геологиня Элла. Красивая, насмешливая, эффектная. Разве сможет влюбчивый и ветреный Георгий оставаться к ней равнодушным? В один из его приездов Марина не удержалась и спросила:
— Как там твоя Элла?
— Ну, что Элка? Она только кажется ехидной, но, в сущности, добрая девка. Когда-то она и вправду была неравнодушна ко мне. А потом я получил у нее полную отставку.
Марина и верила, и не верила Юриным словам. Но что она могла сделать? Между тем приближался ее день рождения. В марте ей «стукнет» двадцать один. — Что для меня важней, — думала Марина, — двадцать спокойно прожитых лет или год знакомства с моим Юркой? Конечно, этот последний год!
