А однажды прихожу я из школы и вижу такую картину: вся морда Аслана и лапы в чём-то белом. Пёс старается языком облизать себе физиономию, а на шее у него болтается горловина глиняного кувшина. Сперва я ничего не понял, а потом увидел осколки кувшина и сообразил, в чём дело. Утром мама, подоив корову, кувшин с молоком оставила на полу возле печи. Аслан наткнулся на него и захотел полакомиться молочком. Сунул он голову в кувшин, а вынуть не смог. Мотал, мотал головой, пока кувшин не раскололся, а горловина осталась на нём, как ошейник.
Ну и дела! Я попробовал снять — не тут-то было. Пришлось ждать маму. Я боялся, что мама рассердится и накажет щенка. Но мама, увидев на Аслане такой странный ошейник, только рассмеялась. Она разбила глиняный ошейник, и Аслан убежал.
Вообще мама у меня добрая и жалеет всё живое. Говорят, люди от горя черствеют. Не знаю, моя мама так много пережила, а всё равно сердечная, отзывчивая.
Мама часто рассказывала об отце, какой он был справедливый, сильный. Особенно по вечерам она любила вспоминать папу, когда спать ляжем. После смерти отца осталась от него тёплая овечья куртка. Мама очень берегла её и говорила, что она пахнет моим отцом. Я тоже нюхал, но ничего не мог вынюхать. Ведь я ни разу в жизни не видел отца, хотя всегда скучал о нём.
Аслан восхищался каждому новому предмету и знакомству с ним. Он считал, что все вещи — его друзья. Но были у щенка и враги: петух, кувшин, кошка и Алик. Как выяснилось позднее, Алик любил дразнить Аслана и даже кидать в него камешки, потому он и попал в число недругов.
Как-то мы сидели с моим другом Аликом на крыше возле сложенного кизяка и решали задачи. Вдруг раздалось кудахтанье, и в ответ завизжал Аслан. Соседская курица, нахохлившись и распустив крылья, надвигалась на нашего «льва», а щенок, повизгивая, пятился. Вокруг них в панике суетились цыплята, похожие на жёлтенькие шарики.
Увидев меня и почуяв защитника, мой трусишка расхрабрился и набросился на противника. Что тут было! Хохлатка как могла защищала свой выводок, а Аслан всё норовил ухватить её за крыло. Пух и перья летели во все стороны. Я с трудом разнял их. Соседка, конечно, пожаловалась маме. Мама рассердилась и велела привязать Аслана.
Мой друг, мой Аслан на цепи! Я так страдал от этого, будто не его, а меня собирались привязать. Но делать было нечего: мама сердилась и грозила прогнать пса. А тут ещё и дядя Керим поддержал маму. Он сказал, что такого отличного волкодава грех держать дома, что вот пригонят овец в горы на летнее пастбище, и надо тогда подарить Аслана старшему чабану дяде Мухтару. Чабанам нужны собаки злые, настоящие сторожа. И чтобы Аслан стал злее, надо уже сейчас посадить его на цепь.
