— Идем! — сказал он.
Зоська не шелохнулась и не отозвалась. Варнецкий — он успел уже пройти несколько шагов — остановился, мельком взглянул на жену. Она стояла ссутулившись, плечи ее бессильно поникли; жалкие, совсем бесцветные волосы — во время одного из налетов она в суматохе потеряла шляпу и с тех пор шла с непокрытой головой — редкими прядками свисали ей на лоб и на виски. Зеленоватое платье, обшитое у шеи и по краю коротких рукавов пожелтелыми кружавчиками, висело на исхудавшем ее теле как грязная, мятая тряпка. Варнецкая была так хрупка и так мала ростом, что порой, при характерном для нее движении головы и плеч, напоминала карлицу. Ни следа загара не было заметно на ее белых руках и ногах, торчавших из запыленных, стоптанных туфель. Она выглядела так нелепо и такая была нескладная, что могла вызвать только сострадание и неприязнь.
Анджей окинул жену холодным недобрым взглядом. И наконец промолвил:
— Тут, что ли, хочешь остаться?
Зоська, не подняв головы, шевельнула губами.
— Что ты сказала?
Теперь только она взглянула на него и с явным усилием смочила губы кончиком языка.
— Не могу я дальше, Анджей.
— Значит, здесь остаешься, да?
— Здесь? — Анемичные губы ее слишком большого рта жалостно, почти по-старушечьи скривились. — Ты же знаешь, что одна я не останусь. А я правда не могу идти дальше, ног не чую…
И как обычно, будучи в состоянии угнетенности или душевного разлада, она, чуть склонив голову набок, принялась кончиками пальцев старательно разглаживать помятые кружева. Ее большие черные глаза никак не гармонировали с белесыми ресницами и едва заметными бровями. Даже померкшие от усталости они были так прекрасны, что казались чужими на ее лице. Теперь глаза эти внимательно смотрели на Анджея. Варнецкий машинально сунул руку в карман за табаком и принялся скручивать новую папироску. Пальцы его подрагивали.
— В таком случае я не знаю, как ты себе это представляешь.
— Ничего я себе не представляю, — ответила она безразлично, но в усталых глазах мелькнул испуг.
— Не будем же мы тут ночевать?
— Мне все равно.
— А мне нет! Ясно?
Зоська откинула голову назад, с неизменной старательностью разглаживая свои кружева.
— Не кричи. Избавь меня от этого.
— Избавить? А мне что за дело, от чего ты хочешь себя избавить, ты…
— Хватит! — резко прервала его Зоська.
В ее темных глазах внезапно вспыхнула злость. Она выпрямилась, вздернула плечи и вот тут-то, стремясь казаться выше, как раз и уподобилась жалкой встрепанной карлице.
