— Почему вы смеетесь?
— Да так…
Я рассматривал обложки книг. На первой из голубой дымки возникало лицо усатого китайца в котелке. «Чарли Чан». Другая обложка была желтая, в нижнем углу я заметил маску, пронзенную гусиным пером. «Анонимные письма».
— Дениз просто зачитывалась детективами, — сказала она. — И вот еще… — Она протянула мне записную книжку в крокодиловой коже.
— Спасибо.
Я открыл ее и стал листать. Ничего там не было — ни единого имени, ни назначенной встречи. В календарике помечены дни и месяцы, но не год. Наконец между страницами я обнаружил сложенную бумажку и развернул ее:
«ФРАНЦУЗСКАЯ РЕСПУБЛИКА — ПРЕФЕКТУРА ДЕПАРТАМЕНТА СЕНЫ
Выписка из свидетельства о рождении, XIII округ, Париж. Год 1917.
21 декабря тысяча девятьсот семнадцатого года, в пятнадцать часов, на Аустерлицкой набережной, в доме 19 родилась Дениз-Иветт Кудрез, женского пола, родители Поль Кудрез и Генриэтта Богарт, проживают по вышеуказанному адресу, профессии не имеют.
3 апреля 1939-го, в Париже (XVII), зарегистрировала брак с Джимми Педро Стерном. С подлинным верно.
Париж, шестнадцатое июня 1939».
— Вы видели? — спросил я.
Она бросила удивленный взгляд на эту метрику.
— Вы знали ее мужа? Этого Джимми Педро Стерна?
— Дениз никогда не говорила, что была замужем… А вы-то знали?
— Нет.
Я опустил записную книжку и метрику в карман, туда же, где лежал конверт с фотографиями, и непонятно почему меня пронзила внезапная мысль: как только смогу, надо будет обязательно зашить все эти сокровища в подкладку пиджака.
— Я очень благодарен вам, что вы мне отдали это.
— Да что вы, месье Макэвой.
Я обрадовался, когда она вновь произнесла мое имя, в первый раз я плохо расслышал, как оно звучит. Мне захотелось тут же записать его, но я не знал точно, как оно пишется.
— Мне нравится, как вы произносите «Макэвой», — сказал я. — Для француженки это, должно быть, трудно… Кстати, как вы его пишете? Почти все ошибаются…
Я произнес это игривым тоном. Она улыбнулась.
— М… а… к… э — маленькое, в… о… и… — по буквам произнесла она.
— Вместе, вы уверены?
— Абсолютно уверена, — сказала она, торжествуя, что мне не удалось ее поймать.
Значит, Макэвой.
— Браво, — сказал я.
— Я никогда не делаю орфографических ошибок.
— Педро Макэвой… Странное все-таки имя я ношу, вы не находите? Бывают минуты, когда мне кажется, что я еще не вполне к нему привык…
— Ой… чуть не забыла…
Она вынула из кармана конверт.
— Это последнее письмо Дениз…
Я развернул листок и прочел:
