— Не желаете ли, чтобы я сыграл что-нибудь по вашему выбору?
Японец не дрогнул.
— Если можно, месье, «Что остается от нашей любви», — сказал я.
Он играл эту мелодию со странной медлительностью, она казалась тягучей и словно увязала в болоте, из которого с трудом высвобождались звуки. Время от времени он застывал, будто обессилевший, спотыкающийся от усталости путник. Он взглянул на часы, резко встал и, поклонившись, обратился к нам:
— Месье, уже двадцать один час. Всего доброго.
Он вышел. Я последовал за ним, оставив набальзамированного японца в гробнице бара.
Блант двинулся по коридору, пересек пустынный холл. Я догнал его.
— Месье Уолдо Блант?.. Я бы хотел поговорить с вами.
— О чем?
Он бросил на меня затравленный взгляд.
— О человеке, которого вы знали когда-то… О женщине… ее звали Гэй. Гэй Орлова.
Он замер посередине холла.
— Гэй…
Он зажмурился, будто ему в лицо внезапно ударил луч прожектора.
— Вы… вы знали… Гэй?
— Нет.
Мы вышли из отеля. Группа мужчин и женщин в вечерних Туалетах кричащих цветов — гранатовых смокингах, длинных платьях зеленого и небесно-голубого атласа — ждала такси.
— Мне неловко вас беспокоить…
— А вы меня не беспокоите, — сказал он задумчиво. — Я уже так давно ничего не слышал о Гэй… Да вы, собственно, кто?
— Ее родственник. Я… хотел бы узнать у вас некоторые подробности… ее жизни…
— Подробности?
Он потер висок указательным пальцем.
— Что я могу вам сказать?..
Мы шли вдоль отеля по узкой улочке, ведущей к Сене.
— Мне надо домой, — сказал он.
— Я провожу вас.
— Так вы правда родственник Гэй?
— Да. Наша семья хотела бы узнать побольше о ее судьбе.
— Она давно умерла.
— Я знаю.
Он шел очень быстро, и я еле поспевал за ним. Старался держаться рядом. Мы были уже на набережной Бранли.
— Я живу напротив, — сказал он, показывая на тот берег Сены.
Мы зашагали по Бирхакеймскому мосту.
— Вряд ли я смогу вам многое рассказать. Все это было так давно…
Он замедлил шаг, словно почувствовал себя наконец в безопасности. Может, он шел так торопливо, считая, что за ним следят. Или чтобы отделаться от меня.
— А я и не знал, что у Гэй есть родственники, — сказал он.
— Как же… со стороны Джорджадзе…
— Простите?
— Семья Джорджадзе… Фамилия ее деда — Джорджадзе…
— А, ясно…
Остановившись, он облокотился на каменный парапет моста. Я не мог последовать его примеру — у меня закружилась бы голова. Я стоял перед ним. Он заговорил не сразу.
— Вы знаете… что я был ее мужем?
— Знаю.
— Откуда?
— Это записано в старых документах.
