Ели мы молча. Мимо окна проплыла баржа, так близко, что я успел разглядеть в окно людей, сидевших вокруг стола, — они тоже ужинали.
— А эта… Гэй Орлова, — сказал я. — Вы не знаете, что с ней стало?
— Гэй Орлова? По-моему, она умерла.
— Умерла?
— Мне кажется, да. Я видел ее раза два-три… мы были едва знакомы… Это моя мать дружила со старым Джорджадзе. Еще огурчика?
— Спасибо.
— Она, я слышал, вела в Америке весьма бурную жизнь.
— Вы не знаете, кто мог бы рассказать мне о… Гэй Орловой?
Степа растроганно посмотрел на меня.
— Мой бедный друг… увы… никто… Разве что в Америке…
Проплыла еще одна баржа, неторопливая, темная, словно покинутая.
— Лично я на десерт всегда беру банан, — сказал он. — А вы?
— Я тоже.
Мы съели по банану.
— А родители этой… Гэй Орловой? — спросил я.
— Они, должно быть, скончались в Америке. Умирают, знаете ли, везде…
— А во Франции у Джорджадзе не было родственников?
Он пожал плечами.
— Почему вы так интересуетесь Гэй Орловой? Кто она вам — сестра? спросил он с милой улыбкой. — Кофе будете?
— Нет, спасибо.
— И я нет.
Он хотел было заплатить за ужин, но я опередил его. Мы вышли из «Бара-ресторана де л'Иль» на набережную, и он взял меня под руку, чтобы подняться по лестнице. Над водой повис туман, мягкий и ледяной, от которого легкие наполнялись такой прохладой, что казалось, будто плывешь по воздуху. Я едва различал очертания домов на набережной, всего в нескольких метрах от нас.
Я довел Степу, точно слепого, до сквера, где единственными приметами были желтые пятна подъездов. Он пожал мне руку.
— Ну что ж, попробуйте найти Гэй Орлову, — сказал он, — раз уж это так для вас важно…
Я смотрел, как он входит в освещенный подъезд. Он остановился и помахал мне рукой. Я замер с большой красной коробкой под мышкой, словно ребенок, получивший подарок на чужих именинах, и в эту минуту я был уверен, что Степа продолжает мне что-то говорить, но туман поглощает звуки его голоса.
На почтовой открытке — Английская набережная в Ницце, летом.
«Дорогой Ги, я получил Ваше письмо. Все дни здесь похожи один на другой, но Ницца очень красивый город. Хорошо бы Вы навестили меня. Странным образом мне случается здесь столкнуться на улице с людьми, которых я не видел лет двадцать или считал давно умершими. И мы пугаемся друг друга. Ницца — город призраков и привидений, но я надеюсь, что не сразу войду в их компанию.
Что касается женщины, которую Вы разыскиваете, лучше всего позвонить Бернарди — Мак-Магон 00–08. Он сохранил довольно тесные контакты с людьми из разных служб и с радостью Вам поможет.
