— Видите… это она же… Гэй Орлова… Ее звали Галина… Американское имя появилось позже. — И он показал на первую фотографию, которую я по-прежнему держал в руке. — Мама все хранила…
Он резко поднялся.
— Разрешите на этом остановиться? У меня что-то голова закружилась. Он провел ладонью по лбу. — Пойду переоденусь… Если хотите, можем вместе поужинать.
А я остался сидеть на полу среди раскиданных фотографий. Потом убрал их в большую красную коробку, отложив на кровать только две: ту, где я стоял рядом с Гэй Орловой и стариком Джорджадзе, и ялтинский снимок Гэй Орловой — девочки. Потом встал и подошел к окну.
Уже стемнело. Окно выходило на другой сквер, тоже окруженный домами. За ними — Сена, слева — мост Пюто. И вытянувшийся остров. По мосту мчались вереницы автомобилей. Я смотрел на фасады, на освещенные окна — такие же, как то окно, за которым стоял я, и в этих сотах, в лабиринте зданий, лестниц и лифтов, я нашел человека, который, быть может…
Я прижался лбом к оконному стеклу. Внизу, подо мной, все подъезды были освещены. Этот желтый свет будет гореть всю ночь.
— Ресторан рядом, — сказал Степа.
Я взял с кровати фотографии.
— Месье де Джагорьев, — сказал я, — не могли бы вы дать мне на время эти фотографии?
— Я их вам дарю.
Он указал на красную коробку.
— Дарю вам все фотографии.
— Но… ведь…
— Берите.
Его тон не допускал возражений, и мне ничего не оставалось, как подчиниться. Когда мы выходили из квартиры, в руках у меня была красная коробка.
Мы вышли из дома и свернули на набережную Генерала Кенига. Спустились по каменной лестнице. На самом берегу Сены стояло кирпичное здание. Над дверью — вывеска: «БАР-РЕСТОРАН ДЕ Л'ИЛЬ». Мы вошли. Зал с низким потолком, столики, покрытые белыми бумажными скатертями, плетеные кресла. В окна видна была Сена и фонари на мосту Пюто. Мы сели за столик в глубине зала. Кроме нас, в ресторане никого не было.
Степа порылся в сумке и выложил на середину стола бумажный пакет, который купил при мне в бакалейной лавке.
— Как обычно? — спросил его официант.
— Как обычно.
— А что подать месье? — спросил официант, указывая на меня.
— То же, что и мне.
Официант очень быстро принес нам две тарелочки с балтийской сельдью и налил в стаканчики величиной с наперсток минеральную воду. Из лежащего на столе пакета Степа вынул огурцы и разделил их между нами.
— Ну, как вам?
— Вполне.
Красную коробку я положил на стул возле себя.
— Она правда вам не нужна? Ведь это память…
— Нет, не нужна. Теперь она ваша. Я передаю вам ее как эстафету.
