Раздался гомерический хохот, и Чарли порулил дальше.
Растик традиционно припустил следом, не переставая оглушительно лаять.
Элиот задумчиво глядел вслед удалявшейся машине, пока она не скрылась за поворотом, но и после этого он остался стоять в ожидании возвращения Растика, с гордым видом неторопливо трусившего к дому.
Жаль Уайтинга. Жаль и всех ему подобных, с естественным недоверием относящихся к ненормальным с их точки зрения людям.
Как же так вышло, что он позволяет этому старому жадноватому чудаку Уайтингу покупать его продукцию? Отчего ни сам он, ни кто-либо другой из семьи не рискует отправиться в город?
А все дело в том, что еще несколько лет назад он пришел к выводу, что в большинстве своем окружающие его люди слишком уверены в собственной безопасности, в их несомненном превосходстве над остальными, которые просто блефуют. А думать так — это все равно что поверить, будто два сорванца, стоящие друг против друга со снежками в руках, способны отбросить их в сторону и мирно разойтись. Это все равно что с серьезными лицами обсуждать преимущества бетонных заграждений в сравнении с проволочными перилами, когда собственные автомобили зависли над пропастью. В общем, все эти на первый взгляд справедливые и благочестивые люди на самом деле совершенно равнодушны.
Но в конце концов нашлась наконец группа единомышленников, вспоминал Планкет, решивших раз и навсегда положить конец пустым словопрениям. Рано или поздно наступает момент, когда вы, одетые во власяницу, устаете стоять и мрачно пялиться в зловещие небеса. Вы доходите до той грани, когда осознаете, что вовсе не перестали любить человечество, а просто захотели вытащить себя и своих близких из этого повального сумасшествия. Так называемое выживание отдельного индивидуума и его семьи...
Дзинь... дз-дз-дзинь... дз-дз-дзинь!
Планкет машинально нажал на стартовую кнопку секундомера.
Странно... Сегодня не намечалось учебного сигнала тревоги. Все дети гуляют на улице, кроме Саула — он не осмелится выйти из своей комнаты. Однако сигнал тревоги снимает все запреты. Разве что Анна...
Он прошел на кухню. Жена с бледным испуганным лицом стремительно бежала к двери, с Диной на руках.
— Саули! Ну же, беги быстрей, Саули!
— Я бегу, мама, — откликнулся малыш, топоча вниз по ступенькам. — Тороплюсь изо всех сил. Я успею!
До Планкета наконец дошло. Тяжело опершись рукой о стену, он в оцепенении следил, как Анна из последних сил несется вниз по лестнице к погребу. Саул спешил следом, размахивая на ходу ручонками, и уже почти догнал мать.
