— Как все кошки. Он их такими создал.
— Он?
Садо ткнул пальцем вверх и одними губами выговорил «Бог».
— Значит, ты его тоже боишься?
Садо глумливо ухмыльнулся.
— Он вышвырнул меня из царствия небесного. Посмотри, где я приземлился. В этой выгребной яме! И все равно никак не избавлюсь от Него. Он пристроил меня к работе и здесь, среди вас, низших форм жизни…
Натан хмыкнул, борясь с настойчивым желанием сотворить крестное знамение. Он отложился от веры давным-давно, в годы войны, когда заключил с Господом сепаратный мир, и сейчас не собирался идти на попятную.
— Не стесняйся, перекрестись.
— Нет.
— Если ты не веришь в Него, как ты можешь верить в меня?
— Кто сказал, что я не верю в Бога? — рассвирепел Натан. — А ты вот он, туточки. Но ежели ты ищешь праведника, лучше ступай своей дорогой.
— Я ищу человека не праведного, — возразил Садо, — а интересного.
Натан ощутил перегрузку: пришлось резко заложить вираж, чтобы не угодить под восходящие воздушные волны, поднятые артиллерийским огнем. Зенитки были американские, с американских кораблей, но не щадили никого и убивали без предвзятости: обломают крылья, вырвут мотор и лишат тебя жизни запросто, как виноградину раздавят, — ничего личного. Выровняв машину, он увел номер 66 в длинный пологий разворот над Гуадалканалом, подальше от зенитных батарей, выискивающих цели.
И уставился на свои руки — молодые, без старческих пятен. Где я, черт побери? Ответ прозвучал в шлемофоне.
— Номер 66, отзовитесь. На связи Сатана, прием. Ах ты подонок!
— Ты чего со мной вытворяешь?
— За каждым числится что-нибудь такое, что он хотел бы изменить. Наверное, мне просто любопытно.
— Я четыре десятка лет за штурвалом не сидел…
— Сейчас сорок второй. Ты только и делаешь, что летаешь. Гуляй, душа!
Натан хмыкнул, сердито и обиженно, но обшарил пристальным взглядом небо. И вспомнил. Они должны быть на севере, над Слотом, идти сюда. Он напорется на них возле Коломбангары. Натан круто развернул маленький «Уайлдкэт» к северо-северо-западу и увеличил скорость.
Он вспомнил… нет, не забывал, понял Натан. Я Натан Раулон, восьмидесяти восьми лет, но я же и Натан Раулон, младший лейтенант резерва военно-морских сил США, двадцати лет от роду, три недели в «Диких котах», и вот, пожалуйста, на боевом задании. Он постарался выбросить это противоречие из головы и сосредоточиться на полете.
Натан набирал ход, озираясь по всем румбам компаса в поисках «Зике» или «Оскаров»>{5}*, неприятных маленьких сюрпризов с японской базы в Буне, но ничего не обнаружил и озаботился проверкой: все ли орудия готовы к стрельбе, что с кислородом, горючим, тангажем и воздушно-топливной смесью. И наконец запросил свою восьмидесятивосьмилетнюю память, откуда ждать вражеских самолетов. Но те объявились раньше, чем она отозвалась.
