– Это магия. Амулет Ярсаф, голубая четырехгранная призма.
Ганий и сам должен помнить, как выглядит Ярсаф, защищающий тело от магически вызванных колебаний температуры и воздушного давления, а также от молниевых разрядов, но он совсем еще молодой брат-исполнитель, в первый раз на задании. Вдруг растеряется…
Вытащив цепочку, на которой болталось множество миниатюрных фигурок разнообразной формы и расцветки, Титус отыскал среди них Ярсаф, сжал его двумя пальцами и произнес активирующее заклинание. Ощущение жара исчезло. Брат Ганий с небольшой задержкой сделал то же самое.
– Пошли!
Титус бегом устремился вперед. Они опаздывали. Грабители уже приступили к осуществлению своего плана, воспользовавшись магией зноя, чтоб избавиться от охранников и свидетелей. Где же Тубмон, этот опустившийся маг-недоучка, раздобыл Аллот, порождающее сию магию устройство? Особенно если учесть, что Аллотов в Панадаре не более десятка и секрет их изготовления утрачен? Наверняка влиятельный заказчик позаботился.
Охранники не шевелились. Потеряли сознание от перегрева. Не сбавляя шага, Титус скорбно качнул головой.
Учение афариев гласит: «Каждый человек, желает он того или нет, является орудием в чьих-либо руках; каждый афарий – орудие Ордена и Высшего Блага. Воистину счастливы афарии, ибо они суть орудия в руках Наидостойнейших!»
«Я – орудие, – напомнил себе Титус, перешагнув через тело девушки, лежавшее поперек коридора. – Я могу пожалеть пострадавших, но не могу ради них отвлекаться».
Растения в расставленных вдоль стен расписных глиняных кадках поникли, их листья и цветы безжизненно свисали на дряблых стеблях. На полу валялись трупики декоративных бабочек и залетевших сквозь оконные проемы ночных мотыльков. А на неживые предметы магия Аллота не влияла: Титус дотронулся до оштукатуренной, покрытой фресками стены, до лампы в виде ротонды, которая наливалась золотым светом, по мере того как снаружи сгущались сумерки, до стеклянного графина с водой на подоконнике – нормальная температура.
Шорох. Голоса. Звуки доносились из-за приоткрытой двери в противоположном конце зала, куда вывел афариев коридор.
Титус сделал знак помощнику и бесшумно двинулся к двери. До нее оставалось несколько футов, когда она резко распахнулась. Титус отскочил. Ганий – молодец, мальчишка! – тоже отскочил, увернувшись от брошенного ножа.
Появившийся в проеме щуплый парень – Атхий по прозвищу Козья Харя – уже выхватил из-за пазухи другой нож, но Титус, шагнув к нему сбоку, легко уклонился от нацеленного в живот лезвия и нанес достаточно сильный, но не смертельный удар по горлу. Козья Харя упал. Боковым зрением Титус поймал восхищенный взгляд Гания – и прыгнул вперед, сбив с ног Тубмона, который, направив на него нечто вроде толстого стеклянного карандаша, уже начал бормотать заклинание. Успел.
