– Да уж у меня тоже вечные проблемы с нашей Думой. Ладно, вопрос с заявлением Марфы Петровны мы опустим, но и вы, в свою очередь, завязывайте выбивание процентов с нашего младшего сотрудника. Нехорошо получается, вроде работаем в одной упряжке, а вы со своих же яйца стрижёте…
– Ша! Кое-где ви, бесспорно, правы. Я почти готов раскаяться, но тут есть ещё один момент, и он таки меня щекочет. – Шмулинсон наклонился к моему уху и еле слышно прошептал: – По селу ходят слухи, шо где-то тут открылось новое месторождение соли и права на его разработку до сих пор ещё никто не предъявил… Оно так и есть? Ви о нём слышали, щупали, лизнули? И шо, мы с вами даже с этого ничего не поимеем?
– Абрам Моисеевич, у нас много дел. Поверьте, мне абсолютно некогда заниматься всякими глупостями…
– Ви ещё очень молодой человек и не понимаете, шо говорите такие недалёкие слова. Дела – это дела, гешефт – это гешефт. Можно решать жутко важные дела всю жизнь и на старости лет есть сухой хлеб, на который так легко мажутся ваши бывшие заслуги. Но хлеб с того не становится вкуснее… Расскажите мне всё.
– Совсем всё?
Старый еврей утвердительно кивнул. Я пожал плечами, фыркнул себе под нос, начал как-то отшучиваться, потом рассказывать и… совершенно незаметно выболтал ему всё. То есть совершенно всё, начиная от первой встречи с Прошкой и Ерошкой, а заканчивая недостреленным дьяком Груздевым.
Шмулинсон слушал просто поразительно! Никаких перебиваний, наводящих вопросов, потери интереса или нити разговора… Только вдумчивый и всё понимающий взгляд глубоких библейских глаз и отеческие морщинки на усталом, высоком лбу. Но самое невероятное, что, когда я закончил, он после минутного размышления деликатно и осмысленно разложил мне по полочкам всю ситуацию!
– Я не хочу казаться слишком умным, поэтому ви сейчас всё поймёте сами. Сейчас ви чётко назовёте мне имя, национальность и род деятельности того скользкого типа, шо стоит за всеми вашими нервами. Давайте я даже буду вам загибать вам пальцы. Первое, он знал меня и пришёл портить мне дверь нарисованным знаком масонства. Он помнил дьяка и стрелял в него навскидку. Он был прошлой зимой в этих пенатах и имеет связи при дворе. Он дважды хотел избавиться от вас, шоб ему за это что-то было! А та монета, шо ви и мне показали, не немецкая, она австрийская. И его зовут Сашка, Александр Борисович, хотя это явная конспирация, уже тока по буквам шитая белым… Можете закрыть рот, я вижу, как оно до вас дошло, да?
