Из окон нижних этажей прохожие на улице казались не такими маленькими и виднелись дорожки парка. Все достойные люди были бедными, и среди всех достойных людей больше всего были достойны внимания девушки из Кенсингтона, которые выглядывали из окон рано утром, чтобы узнать, какая погода, или подолгу всматривались в зеленый сумрак летних вечеров, словно стараясь заглянуть в будущее и различить там любовь и все, что с ней связано. Глаза их горели нетерпением, похожим чуть ли не на отблеск гениальности, но это была просто молодость. Эти девушки более или менее отвечали условиям параграфа первого из Внутреннего устава, принятого в далекие наивные времена короля Эдуарда VII [2]:
«Клуб принцессы Тэкской призван оказывать материальное вспомоществование и обеспечивать социальную защиту девушкам из хороших семей, со скромными средствами к существованию, не старше тридцати лет, которые, поступив на службу в Лондоне, вынуждены жить отдельно от семьи».
Все они сознавали, каждая по-своему, что никто из ныне живущих не может сравниться с ними: ведь самые очаровательные, изобретательные и трогательные, а порой и самые неукротимые на свете – они, девушки со скромными средствами.
* * *
– Слушай, у меня новость, – сказала Джейн Райт, корреспондентка женского журнала.
На другом конце провода ей ответил голос Дороти Маркэм, владелицы процветающего агентства по найму манекенщиц:
– Где ты пропадаешь, дорогая?
Верная привычке, оставшейся у нее со времен их общей юности, Дороти всегда говорила с воодушевлением:
– У меня новость. Помнишь Николаса Фаррингдона? Он часто бывал у нас в Клубе сразу после войны. Не то анархист, не то поэт. Высокий такой…
– А, тот, что лазил на крышу и спал там с Селиной?
– Да-да, Николас Фаррингдон.
– Помню, конечно. Он что, снова объявился?
– Нет, он принял мученическую смерть.
– Что-что принял?
– Мученическую смерть, на Гаити. Его убили. Может, помнишь, он ударился в религию…
– Да я же только что с Таити, там чудесно и люди такие чудесные. А откуда ты знаешь?
– Не Таити, а Гаити. Только что агентство Рейтер сообщило. Наверняка это тот самый Николас Фаррингдон; там сказано: миссионер, в прошлом поэт. Я чуть не умерла на месте. Я же его прекрасно знала тогда, представляешь? Его прошлое вряд ли станут ворошить, не то пропала история о герое-великомученике.
– Как же это случилось? Что-нибудь ужасное?
– Понятия не имею. Они дали совсем коротенькое сообщение.
– Ну так разузнай по своим каналам. Я просто потрясена. Слушай, а у меня тоже полно новостей.
