Маркиз сжимал руки жены и говорил:
— А между тем я обещал Жаку спасти вас!
Затем она заговорила о Марсиале.
Маркиз знал историю молодого человека, знал, какими благородными усилиями он поднял себя. Конечно, ничто не мешало принять его предложение, разве что пришлось бы продолжить еще на некоторое время наложенное на него испытание.
Но прежде, чем открыть ему двери дома, не следовало ли сообщить ему тайну рождения Люси и тайну той, которую он хочет назвать матерью?
И все это в то время, когда де Белен объявляет открытую войну.
Затруднения были весьма значительными.
Маркиза чувствовала, что со всех сторон ее подстерегают опасности. Отсутствие сведений о Бискаре лишало надежды разыскать сына. Все рушилось.
В эту минуту в дверь постучался лакей.
Он принес маркизе письмо.
Она поспешно разорвала конверт.
— От Армана де Бернэ, — сказала она.
Затем быстро пробежала письмо глазами.
— Боже мой! — воскликнула она. — Что если он говорит правду? Это может быть спасением!
— Что такое? — спросил маркиз.
— Читайте.
Она подала письмо. Вот что в нем было:
«Через три дня мы узнаем имена убийц отца Марсиаля. Зоэра будет говорить. Значит, через три дня в полночь «Клуб Мертвых» должен собраться у меня. Вы знаете, что я подозреваю герцога де Белена, как участника этого преступления.»
— Через три дня! — сказал маркиз. — Что ж, это уже надежда. Я хочу знать истину. Я отправлюсь с вами к де Бернэ.
Возвратимся к маленькому домику у заставы Мальо.
Там также происходил ужасный кризис.
Жак вернулся с Изабеллой после приключения, столкнувшего его лицом к лицу с двумя молодыми девушками, в состоянии глубокой задумчивости.
Тения слишком хорошо знала все, что касается любви, чтобы не усмотреть в этом случае нечто большее, чем простую услугу, оказанную женщине, оказавшейся в опасности.
Когда дверь закрылась за ними, Изабелла почувствовала будто укол в сердце. Она слишком хорошо знала Жака, чтобы не уловить волнения, которое он напрасно пытался скрыть и которого не мог преодолеть.
Всякий нажим с ее стороны мог только придать положению ту серьезность, которой оно еще не имело.
Тогда Тения прибегла к помощи своей обольстительности: улыбаясь, скрывая под искусственной веселостью тревогу и гнев, овладевавшие ею, она задала Жаку несколько равнодушных вопросов относительно случившегося, и весело посмеялась над тем, что она называла донкихотством.
— Знаете, мой прекрасный странствующий рыцарь, — говорила она, — так ваша слава спасителя разлетится по всему свету, и тогда перед домом не будет отбоя от дам, которые пожелают быть спасенными таким рыцарем!
