Он не поклонился.
— Вы меня спрашивали, — сказал он, обращаясь к маркизе, — я к вашим услугам.
Смущенный де Белен бормотал нечто бессвязное. Сильвереаль готов был провалиться на месте.
— Маркиз, — сказала Мария, — герцог де Белен приехал сюда просить руки мадемуазель де Фаверей.
Маркиз взглянул на мнимого герцога.
— И этот человек еще здесь? — сказал он. — Значит, это я должен выгнать его?
— Маркиз! — воскликнул де Белен.
— И так как я ему дала тот ответ, которого он стоил, то есть, презрительный отказ, то, знаете ли вы, что он сделал?
— Этот человек на все способен.
— Он осмелился угрожать мне, что пойдет к вам и донесет на меня, как на падшую дочь и преступную жену! Он обвинил меня в убийстве собственного ребенка в ущельях Оллиуля!
— И я сказал правду! — крикнул де Белен, не помнивший себя более. — А! Честные люди! Неуязвимые! Я сумею сломить вашу гордость.
Он не договорил. Раздался звонок, и в комнату вошли два рослых лакея.
— Выбросьте этого человека, — сказал маркиз.
— Меня! Если они посмеют меня тронуть!
— Делайте, что приказано! — повторил маркиз.
Сильные руки схватили де Белена, который тщетно сопротивлялся.
Сильвереаль исчез еще раньше.
— И если когда-нибудь, — продолжал маркиз, — господин герцог, хотя бы одно ваше слово затронет честь маркизы, самой благородной женщины на свете, то я поручу полиции наказать вас.
Де Белен больше не сопротивлялся.
— Пустите меня! — сказал он лакеям.
По знаку маркиза его отпустили.
— Прощайте, маркиз, — сказал тогда де Белен, нахлобучив шляпу на глаза. — До свиданья, маркиза! Вы скоро узнаете, что значит оскорблять меня!
Маркиз презрительно указал на дверь.
Де Белен вышел.
Выйдя на улицу, он шатался.
Здесь ждал его Сильвереаль, ждал его с нетерпением, ощущая неловкость за то, что не особенно храбро защищал своего друга.
— Пойдем, — сказал де Белен, увлекая его. — Я хочу отомстить! Я хочу, чтобы позор поразил все это семейство! Идем и прежде всего унизим гордую маркизу в ее сестре, баронессе Сильвереаль!
Маркиз и его жена остались одни.
— Мне нужно поговорить с вами, — сказала Мария мужу. Они вошли вместе в его кабинет, массивная дверь которого плотно затворилась за ними.
Услышав признание Марсиаля о его любви к Люси, маркиза Фаверей вздрогнула. Эта истинная, глубокая привязанность заставила задрожать самые сокровенные струны ее души.
И если она не отвечала ему немедленно, если она не подала ему надежды, которая наполнила бы радостью его сердце, то причиной этому было то, что в ее жизни, точно так же, как и в жизни Люси и маркиза де Фаверей, была тайна, которая, как сказала маркиза, не принадлежала ей одной.
