Ремешок часов, всегда сидевший туго, сейчас прорезал плоть и вошел в тело глубже, чем на палец. При этом никакой боли и никакого кровотечения. Это выглядело так страшно, что его едва не стошнило. Он отстегнул ремешок, сорвал часы и швырнул их во тьму, даже не взглянув на время. На запястье осталась уродливая вмятина. Он пошевелил пальцами и убедился, что мизинец онемел и не гнется. Мизинец светился сильнее всего. Возможно, он уже начал отмирать. «Еще двадцать шагов, нет, тридцать, — думал он, — отсчитаю тридцать и остановлюсь. Я ведь прав. Не так ли? Чем дальше я зайду, тем больше выиграю времени на быстром вскрытии стенки. А время сейчас очень важно».
Только сейчас он увидел, что на его руках нет перчаток. Он совершенно не мог вспомнить, когда их снял и снимал ли их вообще. Инструкция это запрещала. Как же это случилось? Поглощенный этой мыслью, он чуть было не пропустил атаку сзади.
Несколько тяжелых тел бросились на него одновременно. Он успел срезать одного из нападавших, но второй сбил его с ног. Что-то ужасно захрустело в районе левой ступни. Он выстрелил, не глядя, еще несколько раз, затем закричал и продолжал стрелять в темноту, ощущая разогревшуюся рукоять оружия. Наконец выстрелы прекратились: он израсходовал весь заряд. Имелась еще и запасная обойма, он она была последней. Перед ним лежало несколько изуродованных тел разных форм и размеров. Некоторые тела светились, некоторые нет. Прямо у его ног лежала оторванная голова с длинными и острыми зубами, напоминающими гвозди. Челюсти продолжали рефлекторно двигаться. Он попробовал подняться, но не смог. Размер мертвой пасти был просто невероятным. Морда действительно напоминала лягушачью.
— Кажется, они откусили мне ногу, — медленно сказал он вслух и подтянул негнущуюся ногу поближе. Но все оказалось не так страшно: отсутствовала лишь передняя часть ботинка, а то место, где раньше находились пальцы, было сплющено — так, будто по пальцам ударили большим молотом. Чуть выше была дыра, сочащаяся кровью, а все остальное казалось целым. Во всяком случае, на пятку можно будет опереться.
Он еще раз попробовал встать. Вначале встал на колени, потом оперся на правую ногу. Взявшись рукой за стенку тоннеля, приподнялся. Потом попытался опереться на левую пятку и снова упал. Боль была такой сильной, что у него перехватило дыхание и закружилась голова.
Лежа, он поменял обойму. «Как я здесь оказался? — подумал он. — Как я здесь оказался и что я здесь делаю? С чего все началось? Ведь не может же быть, чтобы я забрался сюда безо всякой причины?»
