— Э, ты зачем сестру привел? — возмутился Прошка, и Тишка его поддержал активным киванием головы. — Ты б еще бабку прихватил! А может, ты ей и рассказал уже все?
— Я Аришке ничего не говорил! — поспешно отступил тот.
— Я, по-вашему, глупая, что ли? — обиделась бойкая крошка и встала в позу, уперев руки в бока. — Совсем ничего не визу, да? Вы тут клады ищете, а я смотлеть долзна?
Ребята фыркнули — вполне самостоятельная особа все еще не научилась выговаривать некоторые звуки.
— Ну чего встали? — насупилась девчушка. — Совсем опоздать хотите? Утло уз не за голами!
Мальчишки снова не могли сдержаться.
По дороге они рассказали о случившемся с ними происшествии:
— … и я слышу, он за нами пошел!
— Кто? Кузнец?! — испугалась Ариша, мигом позабыв дуться.
— Нет, слава богу! Монах Глашкин.
— И решили мы его проучить…
— Это я первый предложил!
— …завели его на кладбище!
Ариша охнула и продолжение слушала, крепко вцепившись обеими руками в пушистый загривок своего волкодава.
— Вот, а кабы я не свистнул вовремя, ты б не догадался свечку задуть! — завершив рассказ, заявил Прошка.
— Ничего подобного! — возразил Тишка. — Я просто слегка запыхался и не мог дунуть как следует. А свиста я твоего и не слышал.
— Ладно врать-то.
— Это ты врешь!
— Эй, чул не длаться! — урезонила спорщиков Ариша, — Вы свечки-то не потеляли?
— Не потеляли, не боись. И лягушек наловили.
— Заб не надо влоде?
— И их тоже. Полную корзинку в огороде припрятал под смородиной. И лопухами прикрыл.
— Отец с матерью не заметили?
— Не-а! А твои?
— А у меня бабка все храпела, точно медведь в берлоге. А как уходить собрался, с полатей слез и на цыпочках — так она глаз один открыла и бурчит: дверь, мол, за собой закрой, а то вчера сквознячище устроил.
— А родителям не скажет?
— Не скажет. Я у ней вот давеча рушник стянул да потерял. Думал, уши надерет, ан нет, обошлося.
— Прош, а как ты думаешь, какой там горшок зарыт? Как тот, в котором картошку варим, или как в подполе с грибами солеными стоит?
— А который больше?
— Эх, мужики, как зажмурюся — так перед глазами и встает! Большой, глубокий — и доверху набит червонцами! Так сияют, аж глазам больно…
Между тем тропинка привела их к пологому холму. С одной стороны его чернела полоса леса, с другой огибала блестящая лента речки. На макушке холма играл всполохами, взлетал в синее небо яркими искрами костер.
— О, уже все в сборе, — сказал Прошка, посчитав слоняющиеся вокруг огня тени.
— Ага, и новых привели, — заметил Тишка без особой радости.
