Примерно тогда же она забросила музыку, решив, что глина привлекает ее больше; затем оформление книг, затем видео, затем снова глина, уже на более высоком уровне, еще она написала одну пьесу, несколько киносценариев… Широкий художественный кругозор у моей Сюзи, нигде ничего определенного, только отчаянное желание обратить на себя внимание.
Точнее, это я так думаю, однако я не имею ни малейшего понятия, кто она такая. «Опоздавший на небо» — песня Джексона Брауна того периода, когда мы считали, что в рок-лирике спрятан ключ ко всем тайнам; я до сих пор вспоминаю Сюзанну, когда эту песню крутят на какой-нибудь ретростанции. Вынужден сказать, что не могу взять на себя ответственность за развалившийся первый брак. Не по мне быть покладистым мужем. По-видимому, я слишком долго смотрел в другую сторону, как это бывает в запутанных рассказах Чивера,[35] но Сюзанна таскала в наш дом, в нашу постель самых разных типов: каких-то барменов, бродяг, богемных пустоцветов, проходимцев на ржавых пикапах. Я возвращался домой в пятницу после недели в городе, и за моим столом сидел какой-нибудь тощий козел с щербатой ухмылкой, ее новый дружок, и пил мое виски, а один раз я просто не вернулся, и на том все кончилось. Наверное, мой первый брак был основан на тайной сделке: я буду заботиться о Сюзанне, а она будет делать все, что ей вздумается, и я всегда буду рядом, когда ей надоест это делать. Но я больше не мог так продолжать, и причина, должен признаться, в том, что мне не было никакого дела до того, что она творила. Вот печальная правда: только великие художники живут по особым правилам, а посредственностям приходится жить, как всем, или соглашаться с тем, что они жалки.
Что касается Тоби, теперь остается лишь беспомощное сожаление, хотя с чего бы мне сожалеть о человеке, который преуспел в жизни больше своего отца: столп общества и церкви, трое очаровательных детей, с которыми он меня так и не познакомил, — впрочем, не думаю, что я этого хочу. Поразительно, что, как только Тоби стал чувствовать себя личностью, он начисто отверг все, чем я был: он умышленно ломал цветные карандаши, оставлял под дождем дорогую бумагу для рисования и портил качественные немецкие фломастеры, которые я ему покупал, а в довершение привязался к моему первому тестю.
А Макс просто принял его и воспитал в соответствии со своими строгими принципами, что совсем не нравилось Сюзанне, однако пошло впрок ее сыну; в старших классах школы парень стал заниматься футболом, затем поступил в Пердью,
