Красавец-автомобиль, едва слышно гудя мощным многолошадным двигателем, мчался по прямому как стрела автобану Екатеринбург-Челябинск, без малейших усилий оставляя позади редкие попутные машины. Несмотря на второй час за рулем, Владимир совсем не утомился. Он любил уральские дороги. Наверное, только здесь да еще в Сибири можно было так отдохнуть за рулем, проносясь на хорошей скорости десятки километров и почти не встречая населенных пунктов. На отличной трассе (продукте дорожного бума шестидесятых, не заковавшего в бетон и асфальт, вероятно, только лесные тропинки и болотные гати) при скорости в сто тридцать километров в час “пятьсот пятидесятый” шел даже не покачиваясь. Как говорится: поставь на капот стакан воды, не прольется ни капли. Увлекшись полетом, а иначе подобную езду и не назовешь, штаб-ротмистр мурлыкал под нос что-то бравурное, хотя на передней панели, естественно, наличествовали и радиоприемник, и проигрыватель с солидной пачкой лазерных дисков, закрепленных рядом в зажиме. Одним из пунктиков Бекбулатова было то, что за рулем он, ярый меломан в обычных условиях, не признавал никакой музыки. На многочисленные вопросы и подначки знакомых Владимир стоически объяснял: “Каждый подданный Российской Империи имеет право на энное количество собственных, только ему присущих заморочек…” На самом деле (и в этом Бекбулатов не признался бы и самому себе) он панически боялся уснуть за рулем, так как именно попса и именно в этих условиях действовала на него как сильнейшее снотворное. При первых же звуках легкой музыки вкупе с гипнотизирующим урчанием мотора перед его глазами вставало страшное видение из раннего детства — “обнявший” столб покореженный автомобиль, сирены карет “скорой помощи”, пятна крови на мостовой и страшные слова матери: “Задремал за рулем…” Бр-р-р!
Однако спустя какое-то время Владимир почувствовал некоторый дискомфорт. Устать-то он не устал, но… Завтрак на борту “Добрыни Никитича”, подаваемый белозубыми нимфами в голубой униформе, хотя и довольно изысканный, излишней сытностью не отличался и здорового желудка тридцатипятилетнего офицера, причем не кабинетной службы, отнюдь не обременил. Кстати, и другие потребности здоровому организму Владимира были совсем не чужды, а на обочине… Фу, господа, какое плебейство! Поэтому, завидев одну из многочисленных автозаправок вездесущих “Братьев Нобель и Ко”, облепленную разнокалиберными палатками и ларьками, как сентябрьский пенек опятами, штаб-ротмистр решительно повернул рулевое колесо.
