Кивнув удивленно вытянувшемуся во фрунт встречному вахмистру-вестовому, Александр наконец остановился на площадке десятого этажа и все-таки вызвал лифт. Переживания переживаниями, а время действительно деньги. Да и нижних чинов лишний раз смущать не стоит. Новые веяния новыми веяниями, демократия демократией, но…
* * *
— Саша! А не закатиться ли нам по старой памяти… — отвлек Александра от невеселых раздумий неунывающий Бекбулатов.
— Ваше сиятельство, Вольдемар, как вы можете приставать ко мне с такими пошлыми предложениями? Вы разве не в курсе, что штаб-ротмистр Бежецкий, горький пьяница и б…н, не так давно преставился, перед безвременной кончиной все свое состояние оставив тезке и однофамильцу, убежденному трезвеннику и примерному семьянину ротмистру Бежецкому?
— Все понял, начальник! Так куда подбросить трезвенника и примерного семьянина: домой или…
Александр повернул к другу голову и пристально посмотрел в наглые карие, с заметной раскосинкой глаза экс-гусара.
— Слушай, Володя, надеюсь, ты не раззвонишь по этому поводу в своей гусарско-б…ской среде?
— Ротмистр, как вам не стыдно матерно выражаться в присутствии робкого и наивного, почти что девственно чистого…
— Слушай, девственник, брось трепаться! Достал уже.
— Ну что за плебейские выражения, граф! Так куда: домой или…
— Или.
— Поздравляю, ротмистр! Неужели мадам N уже не сердится на ветреного ротмистра?
Александр, снова отвернувшись к окну, чтобы не расхохотаться, начал старательно, нарочито выдерживая архаичный стиль, цитировать дуэльный кодекс. Володька с готовностью подхватил:
— А поелику упомянутая персона зело…
Дурачась, они мчались по ночному городу, и Александр все откладывал, не мог сообщить другу, что скоро тому придется привыкать к другому шефу. Конечно, дружить им никто не запретит, но… Что ни говори, между Дворцовой набережной и Охтой дистанция огромного размера.
“Вятка-Вездеход”, скрипнув тормозами, затормозила у знакомого дома. Александр толкнул мягко чмокнувшую дверь автомобиля и, шутливо кинув к воображаемому козырьку два пальца, не оборачиваясь, зашагал в пахнущую сиренью темноту.
Пройдя недлинной аллеей, он остановился у высокого крыльца в стиле прошлого века. Предательское сердце, словно после давешнего сна, колотилось, как у сопливого кадета. Не решаясь, Александр постоял, глубоко дыша и стараясь хоть немного успокоиться…
Короткий автомобильный сигнал разрезал ночную тишину подобно кинжалу, вонзившемуся в незащищенную спину. Обернувшись, Александр увидел, как, разворачиваясь, Володька адресует ему, опустив стекло, не очень пристойный в приличном обществе жест. Погрозив паршивцу кулаком, ротмистр решительно вдавил кнопку старомодного звонка.
