Мария лихорадочно раздумывала, как бы поскорее отделаться от этой маньячки. Ей не терпелось попасть домой, в свою комнату с лампой под абажуром.
— Я хочу лишь сказать, Мария, что и я, и весь преподавательский состав, вся школа Святого Джуда поддерживаем тебя, болеем за тебя, радуемся и гордимся твоими успехами. И желаем тебе, чтобы годы учебы в Оксфорде стали славным началом великих свершений в твоей жизни. Ты должна уже сейчас готовить себя к будущему, психологически и духовно. Размышляй ежедневно о достигнутых успехах, Мария, и о том, что они значат в твоей жизни. Смотри вперед с радостью и надеждой. И с огромным волнением.
Просьба не по адресу. Марию мало что могло взволновать, даже тьма, сквозь которую она шла к автобусной остановке в тот вечер. Погода выдалась холодной, и в школе никого не осталось, кроме уборщиц; в освещенных окнах видно было, как они чистят и моют. Гудели машины, разъезжавшиеся по домам, дул ледяной колючий ветер. Мария поежилась.
Под уличным фонарем, обозначившим автобусную остановку, она увидела Ронни — он ждал ее. Она чувствовала, что скоро пойдет либо дождь, либо снег — и, возможно, прежде, чем она успеет взобраться на холм. Мария слишком устала, чтобы изобразить удовольствие от этой встречи.
— Подумал, а чего бы тебя не подождать, — произнес Ронни. И добавил, когда они уже сидели на верхней площадке автобуса, ехавшего мимо закрытых магазинов, темных офисов и фабрик: — Надо же, всего через год мы будем с тобой в Оксфорде.
— Ронни, — спросила Мария, — почему ты решил поступать в Оксфорд? Ты ведь говорил, что ни за что туда не пойдешь.
— Потому что ты туда собралась.
— А если бы я не поступила, а ты поступил? Какой бы тогда во всем этом был смысл? Ты очень рисковал, Ронни, пытаясь вычислить, чем обернется для нас будущее.
— Но я оказался прав.
— А если я умру до начала занятий?
Вот вам, пожалуйста, удобный случай вообразить короткую паузу.
— Я люблю тебя, Мария.
— Даже несмотря на то, что я считаю тебя очень глупым? Если ты думаешь, что можешь управлять своей жизнью с помощью слов, то тебе лучше найти другую девушку, которая бы понимала, что ты хочешь сказать.
Совет пронзил Ронни острой болью, как принято выражаться у людей нашей профессии. Однако, как и прежде, он его проигнорировал.
Когда автобус прибыл на конечную остановку, Мария и Ронни совершили маленький ритуал. А именно: Ронни спросил, можно ли проводить Марию до дома, она ответила отказом и вылезла из автобуса, Ронни остался сидеть. Затем он поехал обратно к школе и дальше, ибо жил совсем в другой стороне, совсем в другой. Поездка с Марией на автобусе означала для него крюк приблизительно мили в двадцать три и потерю, в лучшем случае, семидесяти четырех минут, которые можно было бы употребить с пользой: сделать уроки или, вытаращив глаза, предаться сексуальным грезам. Он возвращался домой возмутительно поздно — к остывшему ужину, к гневному неудовольствию родителей, насмешкам и презрению сестер и братьев. Но Ронни с радостью сносил все это ради Марии.
