, я рассыпала из рога изобилия роскошные подношения: хрусталь, электрические чайники, коврики для пикника.
— Неужели вам это не нужно? — не поверила женщина из магазина Красного Креста, когда я протянула ей эксклюзивную чашу от «Уотерфорд».
— Нет, — твердо ответила я. — Не нужно. Эмбер немного огорчилась, когда пришел черед терки для трюфелей от Антонио Карлуччио и «Поваренной книги Ривер-кафе»[31], но я не поддалась на уговоры. Я должна была избавиться от всех подарков до единого. До последней коробочки. До последнего бантика. Когда мы проезжали Камден и Хампстед, она повеселела. И принялась твердить, какая же Доминик свинья и как она хочет убить его за то, что он со мной сделал. А потом перекинулась на Чарли и стала честить его последними словами, в общем-то, незаслуженно. Я даже не виню его за то, что он бросил Эмбер, хотя никогда не осмелюсь признаться в этом кузине. Я очень осторожно спросила, уверена ли она, что не совершила ошибку с Чарли. Может, в один прекрасный день она передумает?
— Разумеется, уверена, — отбрила она. — Ты что, думаешь, я захочу пройти через это варварство? — И сестрица в который раз стала расписывать все кошмары, которые случаются, когда забеременеешь. Утренняя тошнота, спазмы, отеки и варикоз, не говоря уж о кровотечениях и выпадении волос. Эмбер называет это экзекуцией.
— Плод по своей природе паразит, — разглагольствовала она, отъехав подальше от края тротуара. — Он высасывает кальций из твоих зубов, железо из крови, забирает все витамины из пищи. Как стремительно растущая опухоль, он захватывает твое тело.
Далее, как всегда, она взялась перечислять «кошмары родов»: боль, крики, швы, кровища. Но, если верить Эмбер, нет ничего хуже отупения.
— Доказанный факт: во время беременности мозг уменьшается, — заявила она с непререкаемой уверенностью, когда я опять села в машину.
— Да, но не на семьдесят процентов, как ты утверждаешь, — возразила я, и мы отправились дальше. — Знаешь, думаю, статистика не всегда права.
— А я уверена, что права! — стояла на своем Эмбер, выпячивая губы и качая головой. — Посмотри на всех моих подруг, которые дружили с мозгами. Стоило им только забеременеть, как они в ту же минуту подписались на «Хелло!».
И она опять принялась за Доминика, обозвала его «грязной свиньей» и предположила, что, если бы не он, Чарли и в голову не пришло бросить ее. Мне не понравился такой ход мыслей, но, естественно, я промолчала. Никогда с ней не спорю. Вообще-то, я никогда ни с кем не спорю. Наверное, пора научиться. И тут она пообещала, что выведет Доминика в следующей книге. Я взмолилась:
