– Ах да, у вас ведь была Сара. Счастливчик. В отеле «Полана». С Индийским океаном за окном.
Кэслу вспомнилась холостяцкая квартира Дэвиса – немытые стаканы, журналы «Пентхаус» и «Нэйчур».
– Если, Дэвис, ты это серьезно надумал, я поговорю с Уотсоном. Предложу тебя в качестве замены.
– Достаточно серьезно. Я хочу бежать отсюда, Кэсл. Отчаянно хочу.
– Неужели тебе так худо?
– А что мы тут делаем – сидим и составляем никому не нужные телеграммы. И задираем нос от важности, потому что чуть больше других знаем про земляные орехи или про то, что сказал Мобуту [Мобуту (р. 1930) – политический и военный деятель республики Заир, с 1965 г. ее президент] на ужине в частном доме… А ведь я, знаете ли, пришел сюда в поисках волнующих впечатлений. Волнующих, Кэсл. Какой же я был болван! Просто не понимаю, как вы выдержали здесь столько лет.
– Возможно, оно легче, когда ты женат.
– Если я когда-нибудь женюсь, ни за что не стану жить здесь всю жизнь. Надоела мне до смерти эта чертова дряхлая страна, Кэсл: перерывы в снабжении электричеством, забастовки, инфляция. Цена на еду меня не волнует – убивает меня цена на хороший портвейн. Я поступил сюда в надежде поехать за границу, выучил португальский, а сижу здесь и отвечаю на телеграммы из Заира, в которых сообщается про земляные орехи.
– А мне всегда казалось, что ты доволен жизнью. Дэвис.
– О да, доволен, когда немного выпью. Влюбился я в эту девицу, Кэсл. Не могу выбросить ее из головы. Вот и паясничаю, чтобы ей понравиться, и чем больше паясничаю, тем хуже она ко мне относится. Может, если бы меня послали в Лоренсу-Маркиш… Она как-то тут сказала, что тоже хотела бы уехать за границу.
Зазвонил телефон.
– Это ты, Синтия?
Но это была не она. Это был Уотсон, шеф Шестого отдела.
– Это вы, Кэсл?
– Это Дэвис.
– Передайте трубку Кэслу.
– Да, – сказал Кэсл, – я у телефона. Слушаю вас.
– Шеф хочет вас видеть. Зайдите за мной, пожалуйста, по пути, когда будете спускаться.
Спускаться надо было долго, так как кабинет шефа находился в подвальном этаже, в бывшем винном погребе, сооруженном в 90-х годах прошлого века для одного миллионера. В помещении, где Кэсл и Уотсон ждали, когда над дверью шефа загорится зеленый свет, в свое время держали уголь и дрова, тогда как в кабинете шефа хранили лучшие в Лондоне вина. Ходили слухи, будто в 1946 году, когда Управление завладело этим домом и архитектор начал его перестраивать, в винном погребе была обнаружена фальшивая стена, за которой лежало, словно мумии, замурованное сокровище миллионера – вина редчайших урожаев. Какой-то невежественный клерк из министерства общественных работ – гласила легенда – продал их по цене обычных столовых вин военному универмагу. Скорее всего это был сплошной вымысел, но всякий раз, как на аукционе «Кристи» продавали старое, представляющее историческую ценность вино, Дэвис мрачно говорил:
