— Это как же прикажешь понимать?
— А как хочешь, — пожав плечами, спокойно ответил Денжин. — По-моему всё ясно. Ну, прощай. Мне надо идти.
— До свиданья. Только ты зря так резко обидел меня…
— Не надо, Дмитрий, судить о том, чего не понимаешь. Прощай.
Он вышел.
Секунду Бубенцов смотрел ему вслед, потом, тряхнув головой, снова взялся за кисть. Работа подходила к концу. Оставался неоконченным маленький уголок гранитного камня у ног Сталина.
Почти сразу же после ухода Денжина вбежала запыхавшаяся Ариадна.
— Ты с Денжиным не встретилась? — спросил Бубенцов, целуя ее в губы.
— Встретилась. Что-то мрачный очень. Вы не поссорились?
— Дурак он и больше ничего.
Ариадна засмеялась и положила руки на плечи Бубенцову.
— Митя, я тебе новость хорошую принесла.
— Какую?
— Твоя картина «Доклад Молотова на 16-м съезде» куплена клубом имени Андреева. Можешь получить десять тысяч сегодня или завтра, я уже справлялась.
Дмитрий радостно хлопнул себя по коленам.
— Тю! Вот это новость!
— Митя, тебе пора скоро свою машину покупать. Уже неудобно… Крупный художник… Смотри на писателей: у всех свои машины, как буржуи… — она прижалась к нему, поправляя тонкими пальцами бант на его шее.
— Лиса-а… — протянул Бубенцов и потрепал ее по щеке.
— Пишем этюд? — отскочив, весело спросила Ариадна.
— Пишем.
Она забежала за ширму и стала шумно раздеваться.
Бубенцов подумал и тоже прошел за ширму.
Наступил апрель. На тротуарах и мостовой снега уже не было. Кое-где во дворах он еще лежал, но жалкий, прибитый жарким солнцем, распуская грязные слезы-ручьи по сырой, пахучей земле. Звонко чирикали воробьи, быстрые, юркие, всегда чем-то занятые и торопящиеся, как заправские москвичи. На тополях наливались почки, зацвела верба.
Илья шел Девичьим полем, вдыхая пряный, весенний воздух. Он давно не выходил на улицу и теперь у него легко и приятно кружилась голова. Это напомнило ему состояние, когда он, еще мальчиком, после скарлатины, впервые, также весной, вышел на воздух. То же головокружение, то же ощущение радости жизни.
Сегодня утром он сделал последний мазок на своей картине. Закончен двухлетний труд.
Через полмесяца, на весенней выставке картина будет выставлена.
… По голубому, как река, небу медленно плыли облака. Перекликались синицы в кустах боярышника за чугунной решёткой забора. Под ногами хлюпала вода.
Весна… Весна…
— Илюша!
Он обернулся и увидел догонявшую его Машу. Она была в легкой до колен серой юбке, весенней короткой жакетке и в фетровом простеньком берете, из-под которого выбивались кудряшки черных волос. На похудевшем личике заметно усилились веснушки и двумя прозрачными озерками светились голубые глаза. Сочные, отвернутые губы маленького рта раскраснелись и слегка обветрились. Еще сильнее, чем зимой, от нее веяло свежестью и чистотой.
