— Благодарю вас, водка замечательная.
— Ах, курица опять пережарена. Эти кухарки — чистое наказание.
— Благодарю вас, курица замечательная, — прогудел Саматоха, подчеркивая этим стереотипным ответом полное отсутствие фантазии.
— В этом году лето жаркое, — заметила хозяйка.
— Благодарю вас, лето замечательное. Я еще баночку выпью!
— Нельзя так, — строго сказала девочка. — Я сама должна предложить… Выпейте, пожалуйста, еще рюмочку… Не стесняйтесь. Ах, водка, кажется, очень горькая. Ах, уж эти кухарки. Позвольте, я вам тарелочку переменю.
Саматоха не увлекался игрой так, как хозяйка; не старался быть таким кропотливым и точным в деталях, как она. Поэтому, когда маленькая хозяйка отвернулась, он, вне всяких правил игры, сунул в карман серебряную вилку и ложку.
— Ну, достаточно, — сказал он. — Сыт.
— Ах, вы так мало ели!.. Скушайте еще кусочек.
— Ну, будет там канитель тянуть, довольно. Я так налопался, что чертям тошно.
— Миша, Миша, — горестно воскликнула девочка, с укоризной глядя на своего большого друга.
— Разве так говорят? Надо сказать: «Нет, уж увольте, премного благодарен. Разрешите закурить?»
— Ну, ладно, ладно… Увольте, много благодарен, дай-ка папироску.
Вера убежала в кабинет и вернулась оттуда с коробкой сигар.
— Вот эти сигары я покупал в Берлине, — сказала она басом. — Крепковатые, да я других не курю.
— Мерси вам, — сказал Саматоха, оглядывая следующую комнату, дверь в которую была открыта.
Глядя на Саматоху снизу вверх и скроив самое лукавое лицо, Вера сказала:
— Миша! Знаешь, во что давай играть?
— Во что?
— В разбойников.
VI.
Это предложение поставило Мишу в некоторое затруднение. Что значит играть в разбойников? Такая игра с шестилетней девочкой казалась глупейшей профанацией его ремесла.
— Как же мы будем играть?
— Я тебя научу. Ты будто разбойник и на меня нападаешь, а я будто кричу: ох, забирайте все мои деньги и драгоценности, только не убивайте Марфушку.
— Какую Марфушку?
— Да куклу. Только я должна спрятаться, а ты меня ищи.
— Постой, это, брать, не так. Не пассажир должен сначала прятаться, а разбойник.
— Какой пассажир?
— Ну… этот вот… которого грабят. Он не должен сначала прятаться.
— Да ты ничего не понимаешь, — вскричала хозяйка. — Я должна спрятаться.
Хотя это было искажение всех разбойничьих приемов и традиции, но Саматоха и не брался быть их блюстителем.
— Ну, ладно, ты прячься. Только нет ли у тебя какого-нибудь кольца или брошки…
— Зачем?
— А чтоб я мог у тебя отнять.
