Пол рассмеялся и увидел, что Люсинда Грей на другом конце зала улыбается ему поверх поднесенной к губам рюмки. Она изогнула бровь и пальчиком поманила его к себе:
— Твой жирный дружок, помешанный на рокабилли,[40] кажется, надрался.
Она сделала глоток и посмотрела на Пола поверх рюмки. Напиток искрился так же, как и ее глаза. Ситон бросил взгляд в сторону своего столика, затем снова уставился на Люсинду Грей. Она сидела, скрестив руки на груди. Рукава ее облегающей кожаной куртки немного задрались. Расстегнутый воротник-стойка выгодно обнажал ее длинную шею. Коротко стриженные волосы сзади плавно переходили в бархатистую ложбинку на шее.
— Он не жирный. И вовсе не помешанный на рокабилли.
Патрик отличался мощным телосложением, но щеки у него все же были слишком пухлыми. В первую же неделю пребывания в школе искусств он совершил роковую ошибку: облачился в куртку с эмблемой какого-то университета и надписью во всю спину. На Камденском рынке куртка стоила тридцать пять соверенов, еще она стоила ему потерянной репутации. Впоследствии брат первым признал, что из всех купленных шмоток та «американа» была его ошибкой. И вот, несмотря на костюм-«зут» и яркий галстук, несмотря на умело наведенную с помощью туши для ресниц ниточку усов, с тех пор все его так и звали: Жирным Рокабилли. По крайней мере, за глаза.
— Твоя правда, — вздохнул Пол. — Сегодня Жирный Рокабилли, похоже, действительно перебрал.
Люсинда снимала муниципальную квартиру. Такое жилье просто так не получить. Она призналась Ситону, что для этого ей пришлось занимать очередь в Каунти-холл с вечера. Ее многоэтажка без лифта находилась на Олд-Парадайз-стрит, южнее моста Ламбет. Все это Люсинда рассказала Полу уже через час после знакомства. Через час после того, как он впервые с ней заговорил. Он шли к ее дому вдоль реки. В темноте миновали баржу, стоящую на приколе. Легкий ветерок с Темзы разносил по округе пороховой дым. На таких баржах обычно устраиваются шикарные вечеринки с фейерверком. Вдоль противоположного берега медленно прошло прогулочное судно, пронизывая огнями сгустившийся туман. Из динамиков лился высокий дрожащий голос Боя Джорджа, вопрошающий: «Do You Really Want to Hurt Me?»
Пол смотрел на нее. Не мог не смотреть. В черной кожаной куртке, кремовой шелковой блузке и черной узкой юбке ниже колен она казалась высокой и очень стройной. Убранные со лба волосы открывали лицо, которое загадочно блестело под яркими шарами фонарей на набережной. Она была очень бледной, поэтому пухлые губы под слоем красной помады казались еще ярче. Над темной водой разносился голос Боя Джорджа, а в тумане плясали огоньки прогулочного судна.